Я – фартовый? Соглашусь, если забью еще!

Денис Глушаков в матче со Словакией

— Сначала самый актуальный вопрос: как ваша приводящая мышца, еще беспокоит?

— Нет, все уже нормально, работаю в общей группе, нагрузки переношу хорошо. Разве что при ударах по воротам себя немного сдерживаю, чтобы снова не порваться – это было бы очень обидно.

— Можно сказать, что оставляете свои лучшие удары для матча с Уэльсом?

— Можно и так (улыбается).

— Когда была получена эта злополучная травма?

— Все было постепенно. После игры с чехами у нас была тяжелая тренировка. Когда в ее конце били по воротам, почувствовал боль. Но вроде бы терпимую. Потом, в матче с сербами повреждение, видимо, усугубил. Меня активно лечили, перед официальными встречами участвовал только в предматчевых тренировках. С Англией вышел на 10 минут, было тяжело. Со Словакией уже полегче, провел целый тайм.

— Оба первых матча приходилось играть через боль?

— Нет — врачи снимали ее медикаментами, но определенный дискомфорт ощущал.

— Сегодня чувствуете себя готовым сыграть все 90 минут?

— Думаю, что да.

— Авторство гола в первом матче – дело каких-то сантиметров. Могли себе перед Евро представить такую картину: оба мяча сборной на вашем счету, вы среди лучших бомбардиров чемпионата?

— Может, Вася еще откажется в мою пользу, чтобы я действительно в их число попал (смеется)? Если же говорить о картинах перед Евро, то главным для меня было – приехать сюда. А дальше понимал, что все будет зависеть только от работы и самоотдачи. О бомбардирских достижениях, конечно, совсем не думал.

— На каждом турнире в любой команде есть игроки, которые ловят фарт. Может быть здесь в сборной России это вы? Меньше часа на поле – и такой КПД?

— Я бы предпочел, чтобы этот КПД являлся объективным следствием работы на тренировках, а не результатом исключительно везения.

— Но вы же, как игровой человек, понимаете, когда прет, а когда нет?

— Пока нам что-то не особо прет – я себя от команды не отделяю. Надо выиграть, вот тогда может и покатит.

— Вы вообще фартовый?

— Не знаю. По-разному бывает. Но то, что играю в футбол и защищаю при этом цвета нашей страны – это уже счастье и огромная удача.

— А непосредственно в игре фортуна обычно на вашей стороне?

— Когда был маленьким и играл в нападении, все считали, что я везучий. Сильным ударом не обладал, скоростью не блистал, а голов забивал немало – часто благодаря тому, что отскок летел именно ко мне. Хотя выбор правильной позиции – это, скорее, не везение, а чутье.

— Судя по голам здесь, во Франции, оно не утрачено. Значит, надо забивать Уэльсу!

— Вот если забью, тогда признаю, что фарт действительно со мной (смеется).

Требования Слуцкого? Они понятны сразу!

— В каком из двух проведенных матчей было тяжелее?

— Мне лично, конечно, со словаками. Все-таки целый тайм – это не десять минут в игре с Англией, которые пролетели, как одно мгновенье. Не успел выйти, а все уже закончилось. Команде же сложнее было с Англией. Тем обиднее поражение от словаков.

Вообще соперники были совсем разные – словаки все время пытались комбинировать, играли через центр. Англия же – это мощь, скорости, напор, исключительно активные фланги. Вот сейчас все английские болельщики на чем свет клянут Стерлинга, а мне он в матче с нами очень понравился – едва ли не больше всех у соперников.

— Каково это, когда ты на лавке, а твои партнеры допускают грубые ошибки, как в игре со Словакией?

— Злости на партнеров точно нет – в такой ситуации может оказаться каждый, футбола без ошибок не бывает. Есть только естественное расстройство от того, что пропустили.

— Все говорят о том, что сборная перестраивалась по ходу и, похоже, не успела это сделать до конца. И сейчас, в новой тактической схеме, некоторые иногда задумываются, что именно делать в том или ином моменте. Как у вас лично – требования Слуцкого уже отскакивают от зубов или пока еще выполнять их тяжело?

— Я в принципе сразу все понял – второй раз повторять не понадобилось. Что касается остальных, то у каждого процесс идет индивидуально – кто-то схватывает моментально, кто-то привыкает постепенно. Но мне кажется, что вряд ли какие-то нестыковки идут от необходимости задуматься и вспомнить. В футболе на это времени нет, просто в каких-то моментах ты не успеваешь по ситуации и складывается впечатление непонимания. Правила же у Леонида Викторовича вполне понятные.

— Не вдаваясь в подробности – ваши задачи, когда вы выходили на поле, отличалась от задач Романа Нойштедтера?

— Так получалось, что оба раза я выходил в тот момент, когда мы проигрывали. Поэтому и задачи были в большей степени, чем у Романа, сориентированы на атаку. Терять-то было уже нечего. Да и соперники опускались ниже, удерживая счет и позволяя нам контролировать мяч.

— А вот если придется выйти на поле с первых минут и на позиции заднего опорного хавбека, то придется думать прежде всего об обороне. Готовы к этому?

— Да. Но в матче с Уэльсом нам все равно нужно больше думать об атаке. Фактически мы начинаем его, уже уступая в счете. Хотя об обороне, естественно, забывать нельзя – отыгрывать два мяча, как показала игра со словаками, на этом уровне крайне тяжело. Даже имея игровое преимущество.

— Я почему еще спрашиваю: мне кажется, что опорник-разрушитель – это все-таки амплуа не для вас. Вы, скорее, опорник-созидатель или игрок бокс-ту-бокс, как принято говорить.

— Да, я люблю атаковать и забивать, но кто этого не любит? Где меня лучше использовать, решает тренер. А я готов выполнять любое его задание в силу своих возможностей.

— Вам из-за травмы сложнее ответить на этот вопрос, но как чувствуете: тяжелые нагрузки переварены командой? Легкость, которую все так ждали, появилась?

— Мне кажется, что с точки зрения «физики» вопросов к команде нет. По сравнению с контрольными матчами ощущения совсем другие. Тогда ноги были тяжелыми, да. Сейчас все абсолютно нормально.

Хотите драться? Езжайте за город!

— Читаете все, что о вас пишут?

— Иногда. Не то, чтобы регулярно, но самые яркие отзывы доходят.

— И какова реакция?

— У каждого есть свое мнение и каждый имеет право его высказать. Но как можно давать советы, находясь вне команды и не зная состояния каждого игрока – вот это для меня непонятно.

— Околофутбольными новостями интересуетесь?

— Они до нас тоже доходят – и от российских телеканалов, которые есть в отеле, и из интернета, и от друзей, которых приехало во Францию немало.

— Ваше отношение к фанатским битвам?

— Знаете, если люди так хотят подраться, то ради бога, это их личное дело. Но зачем это делать в городе, среди мирных болельщиков, а тем более – женщин и детей? Или на стадионе? Отъедьте куда-нибудь за город, в лес, условно говоря, и выясняйте отношения, как считаете нужным.

Меня лично просто поразили кадры, где какой-то англичанин топтался по нашему флагу. Герой, нечего сказать! Ты сделай это при наших бойцах, а не так – исподтишка, специально под камеру. Очень подло и некрасиво!

Когда наших фанатов провоцируют разными способами, конфликты неизбежны. И валить все потом только на россиян – странно, как минимум.

— А что скажете о ситуации, в которой из-за своих болельщиков может пострадать команда? Вы уже условно дисквалифицированы, а какой-то «герой» снова зажигает файер…

— Увы, но некоторые приезжают сюда не болеть за свою сборную, а самовыражаться. Не думая о последствиях – то ли по недомыслию, то ли специально. Но у меня есть вопрос и к полиции – а как этот человек пронес файер на стадион?

— Вернемся на поле. Сегодняшняя ситуация — один в один бразильская двухлетней давности. По вашим ощущениям атмосфера в команде тогда, перед игрой с Алжиром, и сейчас как-то отличается?

— Да я уже и не помню, какая тогда была атмосфера. Честно. Нет, выиграть, конечно, все хотели, как и сейчас.

— Но не выиграли. Какой-то опыт, применимый сейчас, от того матча остался?

— Давайте посчитаем, сколько у нас человек, игравших с Алжиром, сейчас в составе? (после паузы) Пять-шесть человек — это немало. И, наверное, каждый помнит, что следует за невыполнением задачи.

— Да, два года назад вы уже прошли через реакцию общества на вылет из группы. Но сейчас она может быть еще жестче. Дебютанты команды это понимают?

— Мы все это понимаем. Сами загнали себя в неприятную ситуацию, сами должны из нее выбираться. Сделаем все возможное, чтобы упомянутую вами реакцию предотвратить.

— Василий Березуцкий сказал мне вчера в интервью, что победить мы можем только в том случае, если все 11 игроков выйдут на поле со страстью и будут готовы грызть землю. Иначе – никак. Согласны с ним?

— Абсолютно. Мы между собой обсуждаем эту тему и приходим к общему выводу – выиграть можно только так. «Один за всех и все за одного» — как написано у нас на автобусе.

— Почему все это понимают, но когда доходит до дела, выкладывается по максимуму не каждый?

— Это не так. То, что каждый выложится до конца, я вам гарантирую. Другое дело, что у кого-то может не пойти игра.

— Есть ли у вас личный рецепт, как сохранять концентрацию на протяжении всех 90 минут? Чтобы все благие намерения не разбивались о ситуацию, в которой два человека оставляют Гамшика без внимания при розыгрыше углового?

— Да, ошибка была какая-то детская. Но что такое концентрация и как ее не терять, словами однозначно не опишешь – иначе бы и проблемы не было: выполняй рекомендации и все. Это всегда результат внутренних ощущений, психологического настроя.

Играть против Рэмси? Ничего страшного!

Денис Глушаков

— Сборную Уэльса видели?

— Да, смотрел матч с Англией.

— И как впечатления?

— Хорошая команда. Смотрел и представлял, как против них надо играть. Свой рисунок в голове есть, но окончательным, конечно, станет тот, который нарисует Леонид Викторович на теории.

— Ваш рисунок получался радужным?

— Какие-то зоны и моменты игры валлийцев мы точно можем разукрасить. При всем к ним уважении это – небезгрешная команда.

— Они обычно становятся сзади в семь человек, отряжая троих вперед. И ключевая фигура во взаимодействиях даже не Бейл, а Рэмси. Вам, если выйдете на поле, как раз против него и играть…

— Ничего страшного. Опыт уже имеется – играл, например, против Кака в матче с Бразилией. Все – живые люди. На любые сильные качества есть … другие качества (улыбается).

— А каковы ваши общие впечатления от турнира? Много матчей видели?

— По возможности смотрю. А что здесь еще делать в свободное время? Футбол большей частью закрытый, сила участников сравнима, отсюда и очень упорная борьба.

— Практически во всех матчах полтора тайма, а то и больше идет изматывающее и практически равное бодание, а потом, на последних минутах, все решается. Это тренд нынешнего футбола или особенности конкретного турнира?

— Это, наверное, тренд турниров сборных. В клубном футболе есть все-таки «Барселона» или «Бавария», которые могут переиграть большинство соперников, демонстрируя быстрый атакующий футбол. Здесь же все более менее равны, а потому страхуются, боятся пропустить. Хотя вот уже и разгромы начались – Испания, Бельгия показали, что любой тренд можно нарушать.

— Стоит ли нам его нарушать, атакуя с первых минут матча с Уэльсом?

— Это не мне решать. План на игру нам Леонид Викторович даст, будем его придерживаться.

— Но в душе-то, наверное, есть желание атаковать сразу?

— В душе я вообще гол за голом хочу забивать. Но командная игра важнее твоих личных желаний.

— А согласны с тем же Василием Березуцким, сказавшим, что мы варимся в своем соку, а опыт другого футбола получаем только в Лиге чемпионов и это сказывается? Остро чувствуете разницу между российскими футбольными реалиями и европейскими?

— Конечно. Это две разные планеты – по скорости принятия решений, по быстроте их исполнения, по динамике и насыщенности игры. Мы-то и в Лиге чемпионов не играем – но это пока! Однако у меня уже хватает опыта, приобретенного в матчах сборной – прекрасно понимаю, чего ждать и к чему готовиться.

— Что интереснее – быть первым парнем на российском селе или сражаться без всяких гарантий с европейцами?

— Как по мне, чем тяжелее, тем всегда интереснее. Если преодолеваешь трудности, получаешь куда большее удовлетворение.

— Осталось только получить его завтра в Тулузе… Как-то обнадежите наших болельщиков напоследок? Или, может, хотите о чем-то их попросить?

— Просить ни о чем не буду – разве только, чтобы трибуны оставили целыми (улыбается). А скажу так: верьте и надейтесь вместе с нами. А мы постараемся сделать все, чтобы эти надежды оправдать.