– Как так?

– Отпраздновали и хватит. Нужно оставлять, что было, и идти дальше. Скоро сборная, Кубок конфедераций. Отпуска у меня не будет, но это к лучшему – хочу поиграть на высоком уровне.

«Как только „Терек“ забил, у меня села батарейка»

– Почему вы так жёстко обошлись с тренером по физподготовке Хавьером?

– Он сдержал слово и побрился. Мужик! Ему, кстати, идёт. Он радовался, как и все мы.

– Откуда в самолёте взялась машинка для бритья?

– У нас все иностранцы модные. Это была обычная бритва. Её взял то ли Луис Адриано, то ли Маурисио.

– Боккетти теперь пешком идти до Италии?

– А Таски – до Германии… Это всё шутки.

– Вы ничего не обещали, но когда свершилось, было желание сделать что-то особенное? Может, татуху?

– Ещенко себе набил по поводу чемпионства. У меня чего-то такого нет. Я просто рад, что мы осчастливили фанатов. Они до сих пор отмечают.

– Как узнали о чемпионстве?

– Мы с женой сидели в суши-ресторане. Я на телефоне смотрел матч «Зенита». Как только «Терек» забил, у меня села батарейка. Досматривал на телефоне жены. Реагировал эмоционально. На меня даже посматривали косо, но я был счастлив.

– «Лестер» в прошлом году всей командой смотрел матч «Тоттенхэма», который принёс золото.

– Мы обошлись без командного просмотра. Были уверены, что «Зенит» победит дома «Терек».

– А как игроки «Спартака» собрались праздновать?

– Мне позвонил Глушаков и позвал на стадион. Сказал: «Тут и руководство, и болельщики – приезжай!» Я выдвигался, но позвонил начальник команды: «Не надо на стадион, там всё перекрыто. Давай в ресторан «Ласточка».

– Болельщики и там вас нашли.

– Весь Интернет знал, где мы. Неплохо попрыгали. Хотя не все футболисты приехали. К примеру, не было Промеса. У него родился сын.

– Каррера вроде говорил, что не пьёт.

– Да, но тут без этого не могло обойтись. Выпив чудо-напиток Глушакова, он сказал, что на утреннюю тренировку можно не приходить.

– Кто поздравил первым?

– Родители. Потом уже сообщения начали приходить. Больше всего в «Инстаграме». Когда выложил фотку, то набралось более 600 комментариев. У меня такого раньше не было.

– В этом сезоне вы выиграли чемпионат и стали основным игроком в сборной. Насколько увеличилась ваша трансферная стоимость?

– Я за этим не слежу. Наверное, увеличилась. Помню, полгода назад или даже раньше я стоил 3 миллиона евро. (На данный момент 4 млн евро по оценкам Transfermarkt. – Прим. «Чемпионата».)

– Писали, что вами интересуется «МЮ». Затем были разговоры про «Рому» и «Шальке». Что из этого реально?

– Вообще не представляю, откуда взялось про «МЮ». Что касается «Ромы» и «Шальке», то есть предметный интерес. Хотя лично я ни с кем не общался, только агент.

– По нашей информации, есть ещё и «Милан».

– Откуда информация?

– Не можем раскрыть источник.

– Мне интересно поиграть в Европе, но в любом случае я игрок «Спартака». Сколько смогу приносить пользу красно-белым – столько и буду.

«Старшие деньги одалживали и не отдавали»

– Есть ощущение, что в России не лучшим образом выстроена система подготовки футболистов. Назовите людей, без которых вам не удалось бы пробиться на уровень сборной.

– Сергей Белоусов – тренер тольяттинской академии. Он нашёл меня на одном из турниров, когда мне было 11 лет. Привёл меня в академию имени Коноплёва, где я тренировался до 18 лет. Техника, удар, работа левой и правой ногой, игра головой – это всё он дал мне. До сих пор поддерживаю с ним связь. Я недавно приезжал в академию, давал мастер-класс.

– Что главное для детей?

– Желание.

– Говорят, вы в детстве с мячом спали.

– Было такое в 7-8 лет. В обнимку засыпал с мячом Derbystar. Брал из журналов футбольные плакаты и вешал на стены. Родители ругались: «Зачем ты обои портишь?» Во дворе мячом окна разбивал.

– Школу прогуливали?

– Конечно. Слонялся один по рынку, но ни одну тренировку не пропускал.

– Какой смысл прогуливать школу одному?

– Это был третий класс. То ли учителей боялся, то ли домашку не делал. Две недели пропустил. И ещё столько же прогулял, если бы мама не встретила учительницу на улице: «Где ваш сын?» Мама удивилась: «А он разве не в школе?» Мне прилетело прилично.

– Вам доставалось и в академии? Вы жили вместе с Романом Емельяновым?

– Нет, с другими ребятами. А он приходил, деньги занимал. Старшие всегда одалживали и не отдавали.

– Емельянов до сих пор вам должен?

– Скорее всего. Бывает, что старшие и одежду брали: «Дай в город сгоняю». Потом ходишь по базе, собираешь вещи. Кто-то идёт в моей кофте и говорю: «Отдай, это моё».

– Зачем давали, если так тяжело вернуть?

– Старшие. Если не дашь, то будут проблемы. Бывало дрался.

– Обидно было?

– Конечно. Но потом ведь я оказался старшим (улыбается). Уже Ильзат Ахметов (ныне полузащитник «Рубина». – Прим. «Чемпионата») и другие ребята числились среди молодых.

– Дзагоев уже тогда считался самым крутым в академии?

– Я – 1994 года рождения, а он – 1990-го. Мы приезжали в Димитровград, где они играли за команду «Крылья Советов-СОК». Первый сезон они всем проигрывали по 0:5, 0:6, 0:8.

– Жёстко.

– Ещё бы. 16-летние против мужиков во второй лиге. Тогда в команде были Дзагоев, Юсупов, Рыжов… Потом они с каждым годом прибавляли. Мы на них смотрели и учились.

– Как уходили из академии?

– Она банкротилась, мягко говоря. Сначала я поехал в «Динамо» на просмотр к Хохлову. Он сказал мне: «Лучше ещё поиграй во второй лиге, а потом мы, возможно, тебя возьмём». У нас так часто бывает. Говорят, что позвонят, и футболисты ждут напрасно. У меня примерно так и было тем летом. А зимой денег у академии совсем не стало. Футболисты разбегались. Спасибо моему агенту, который позвал меня в дубль «Динамо». Это был единственный вариант.

– Стали зарабатывать больше?

– В академии у меня было 15 тысяч рублей, и мне хватало. В дубле «Динамо» платили 80 тысяч, но прожить было уже тяжелее.

– Почему тяжелее, если стали получать в пять раз больше?

– Мы с женой – на тот момент ещё просто моей девушкой – снимали квартиру за 40 тысяч. Ещё на 40 тысяч жили. Тяжеловато, но куда деваться.

– У Рамины не было сомнений по переезду с вами в Москву?

– Нет. Мы с сначала прожили полгода в Тольятти. Два-три месяца даже жили с её родителями. Потом переехали в Иркутск к моим родителям. Все друг друга уже очень хорошо знали. Даже не было сомнений, увозить ли её в Москву.

– Как познакомились с будущей женой?

– Она был на матче во второй лиге. У нас вообще была посещаемость забавная: 300 человек, из которых 250 девчонок.

– Дома часто бываете?

– Нет. Постоянно разъезды. Скоро снова на месяц уеду с 25 мая. Уже я больше переживаю. Всё-таки у нас малыш, которому год. Мне нужно с ним больше времени проводить. Каждый раз скучаю. Жена поддерживает. Говорит, что не каждому суждено играть в сборной и «Спартаке». Вчера сказала, чтобы я ценил это.

«Все шишки на меня как на самого молодого»

– Свою первую игру против «Спартака» вы не скоро забудете?

– Ещё бы. Я попал в «Динамо» и дебютировал при Петреску в 20 лет. Это был всего лишь мой второй матч за бело-голубых. К 42-й минуте мы горели 0:4. Меня заменили, потому что привёз гол.

– Вам тогда влетело?

– Там не только я привозил: и Лео Фернандес, и Уилкшир. Но все шишки на меня как на самого молодого.

– Что вам сказали?

– Ничего. Просто заменили на 16-й минуте. Лучше бы накричали, но оставили на поле. После этого я у Петреску больше не играл. Мне было 20 лет – я не осознавал, что происходит вокруг. Даже не понимал, что такое дерби. Для меня это была обычная игра. Это сейчас я знаю, что каждое дерби – это главная игра в России и ставки очень высоки. В том эпизоде я мог просто вынести мяч, но не сделал этого.

– Перед играми вам тяжело уснуть?

– Нет. Сплю хорошо, но в день матча постоянно думаю об игре. Руки начинают потеть, тупо хожу по комнате, скорее бы игра. Особенно в сборной, когда вся страна смотрит. А результаты сами знаете какие. Любое поражение воспринимается болезненно. Вон, в Краснодаре уже на 30-й минуте начали свистеть. Такое давит.

– Обсуждали это с игроками?

– Мы поддерживаем друг друга: «Не обращаем внимания, играем в свой футбол». Хотя это действительно тяжело, когда тебе свистит 30 тысяч своих же болельщиков.

– Ваши отношения с Черчесовым не испортились после того, как вы его сравнили с Кобелевым?

– Меня не так поняли.

– Что случилось в той ситуации?

– Мне позвонил Ромащенко (помощник Черчесова): «Что ты наговорил? Я тебя знаю как адекватного человека и футболиста. Ты же не мог так сказать?» Я объяснил, что меня неправильно поняли. Ромащенко посоветовал: «Набери Черчесову как можно скорее. Он в шоке. Ему все звонят и спрашивают, как его футболист мог такое сказать». Для меня это тоже был шок. Я потом даже с Кобелевым общался, и он подтвердил, что нельзя так говорить в интервью. Это был мой опыт. Сейчас уже и близко ничего такого не скажу.

– Не хотите нанять пиарщика, как у Дзагоева?

– Когда дорасту до его уровня, тогда может быть. Хотя порой неприятно видеть, как все подают: «Пускай Луческу посмотрит в таблицу».

– А вы разве не так сказали?

– Так. Но я не хотел, чтобы это выглядело, будто я наехал на тренера. Могли бы это иначе написать.

– Это ваши слова. Мы не можем их иначе писать.

– Понимаю, у вас такая работа. Поэтому это мое последнее интервью (улыбается).

– Однажды Черчесов выгнал вас с тренировки «Динамо». Что произошло?

– Мы проиграли матч. Потом на занятии ничего не получалось. Бывают такие дни, когда всё идёт не так. Я сделал пас не тому игроку. Ромащенко на меня накричал, я огрызнулся и за это отправился в дубль на две недели.

– Первое, о чём подумали, когда Черчесова назначили тренером сборной России?

– Вспомнил слова Ромащенко после того интервью: «У тебя вся карьера впереди, возможно, ещё встретишься с Черчесовым». Так и случилось.

«В «Спартаке» жёсткая диета — сладости нельзя»

– Чувствуете себя основным игроком в сборной?

– Нет.

– Как так? Вы же стабильнее всех появляетесь при Черчесове?

– Какие-то игры пропускали из-за травм Глушаков и Дзагоев. Когда все соберутся, тогда будет видно, кто основной, а кто – нет.

– В «Динамо» Черчесов всей команде зачитывал интервью Мораты. А в сборной России?

– Интервью вроде не было. Один раз шоколадки дарил.

– Расскажите.

– У нас в «Спартаке» жёсткая диета – нельзя ни шоколад, ни другие сладости. В сборной на занятии по теории Черчесов раздал всем спартаковцам по маленькой шоколадке Mars со словами: «Ну хоть тут покушайте сладкое».

– У Бердыева нельзя играть пяткой на тренировках. А у Черчесова есть запреты?

– У Аленичева тоже, кстати, пятками запрещено было играть. У Черчесова такого нет. Главное не валять дурака.

– Что ограничено в «Спартаке» по еде?

– Всё сладкое, яичница, булки…

– Это на базе и на сборах. А дома?

– Кушай, что хочешь. Главное, чтобы утром при замере жировой прослойки всё было в порядке. Если показатель будет больше 10 процентов, то ммм…

– Кабздец.

– Вроде того. Я такой серьёзной диеты никогда не видел. Приехал диетолог из Италии. А ещё повар. Они готовят и объясняют, что надо есть. У нас появились морковный и свекольный соки.

– Свекольный?

– На самом деле, вкусно. Ещё есть сок из шпината.

– Скажите честно. Какой-то эффект от этого чувствуете?

– Нет. Но когда я был в «Челси», то у них было то же самое после каждой тренировки. У нас эффект, наверное, больше чувствуют те, кто больше склонен к полноте.

– Как можно жить без сладкого? Без сахара?

– Мы это тоже обсуждаем с ребятами. Наверное, у нас заменяют другими продуктами.

– Жена не мучается с тем, что можно готовить?

– Нет. Что я ей говорю, то и делает.

– Сразу понятно, кто дома хозяин.

– Разве не так должно быть в семье?

– Есть мнение, что иногда нужны компромиссы.

– Конечно. Если я вижу, что жена весь день с ребёнком, то я ей говорю, чтобы не готовила, а отдыхала. Вообще без проблем.

– На стажировке в «Челси» вы с Кутеповым видели Ивановича. Он хоть знает, что те самые парнишки обошли его в РФПЛ?

– Откуда ему знать? Даже Жирков не помнит, которого мы тогда видели с Дрогба. Мы тогда не понимали, где находились. Только сейчас приходит осознание, на какой космический уровень попали. В тот момент я и не представлял, что смогу заиграть на уровне РФПЛ и сборной.

«В этом году превысил норму по голам»

– В следующем сезоне вы сможете впервые сыграть против «Динамо». Будете отмечать голы в ворота бело-голубых?

– Нет, не стану. Хотя забиваю редко. Обычно один раз за сезон. В этом году дважды отличился. Превысил норму.

– Почему вы так редко ходите в штрафную?

– Мои функции больше связаны с обороной. Играя на левом фланге, я часто смещаюсь в центр, чтобы Комбаров проходил вперёд. Его нужно подстраховывать сзади. Мне во втором тайме в матче с ЦСКА тренер сказал: «Играй с Фернандесом, можешь вообще в атаку не ходить».

– Футбол Карреры называют оборонительным.

– Это далеко не так. Мы много моментов создаём. Это видно даже по статистике ударов. Наверное, больше 10 за игру в среднем. Хотя иногда бывает, что ведём в счёте и психологически переключаемся на удержание. Всё-таки мы шли на первом месте, и важно было брать три очка каждый раз.

– Вы играете максимально просто. Хоть раз в игре финтили?

– Нет. Это бессмысленно. Эффектно, но не эффективно.

– А зрителям нравится.

– У нас есть футболисты, которые играют для зрителей, а я играю для команды.

– Сейчас ясно, что переход в «Спартак» был правильным шагом для карьеры. А в тот момент были сомнения по поводу трансфера?

– Конечно! И их было много. Во-первых, два клуба, которые враждуют. Во-вторых, не был уверен, что буду в основном составе. Столько сильных игроков в команде. Боялся, что меня отправят в «Спартак-2». Рассчитывал, что будут выпускать на замену в первой команде. Я советовался с родителями, близкими и агентом. Все советовали переходить в «Спартак». Других предложений у меня других не было. Остальное варианты – просто разговоры.

– Федун сказал, что Зобнин – это его кандидатура. Он с вами общался?

– Нет. Говорил с Родионовым и Аленичевым. Мне ничего не обещали. Сказали, что буду играть, если окажусь сильнее конкурентов по позиции. Дебютируя за «Спартак» в матче с АЕК, я должен был доказать, что сильнее сломавшегося Ромуло.

«Скоро должны привезти ножи с гладиатором»

– У вас 47-й номер на майке и на машине. Обычно футболисты берут себе число поменьше.

– 4 и 7 – любимые цифры жены. Я свой номер менять не хочу. Когда пришёл в клуб, то этот номер был у вратаря из «Спартака-2». Я попросил, чтобы мне этот номер отдали.

– Бывший тренер «Спартака» Лаудруп требовал от игроков, чтобы они выбрали номера с 1-го по 23-й. Что бы вы сделали в такой ситуации?

– Я бы спросил, можно ли мне оставить 47-й. Если нет, то взял бы другой. Я же в сборной играю под 11-м. Там такие правила, что номера только по 24-й. В детстве у меня был 14-й номер, потому что мне нравился Тьерри Анри.

– Вы с ним пересеклись на товарищеском матче, когда он приезжал в качестве тренера сборной Бельгии.

– Я его не видел даже. Не до него было.

– Хотели бы поменяться с ним футболками?

– Да, но в том матче думал обменяться с Наингголаном. Я играл против него по позиции. Он сначала сказал да, но потом как-то не сложилось.

– Чехол с 47-м номером – ваша задумка?

– Моя жена сделала какой-то заказ у одной фирмы. Сотрудники узнали, что я в «Спартаке» играю, и пошло-поехало. Мы сдружились, и сейчас они всем нашим игрокам делают чехлы. Я их спрашиваю: «Вы не разоритесь?»

– Похоже, в этой компании болеют за красно-белых.

– Да, у них вроде начальник за «Спартак». Футболку просил.

– А вам что-то дарят?

– Теперь да. Пишут в социальных сетях: «Спасибо за чемпионство, хотим сделать подарок». Скоро должны привезти оригинальные ножи с гладиатором и ромбом.

– А у вас часто просят футболку на память?

– У меня ни одной не осталось. Честно! Все раздал и ещё многим пообещал. Не знаю, как теперь никого не обидеть.

– Тяжело отказывать людям?

– У меня в «инстаграме» куча запросов. Некоторые просто не открываю даже. Я хотел узнать, какое там может загораться максимальное количество непрочитанных переписок. Выяснилось, что 99+.

– Внимание болельщиков и СМИ давит?

– Нет. Когда я хочу, тогда и общаюсь с журналистами. Хотя внимания ко мне стало действительно больше.

– Акинфеев говорил, что даже в ресторанах берёт угловые столы, чтобы минимизировать к себе внимание.

–Я не Акинфеев. Мне до него ещё идти и идти. Да, меня регулярно узнают спартаковские болельщики. Мне приятно. Никому не отказываю в автографе.

– Иногда нереально оставить автограф всем желающим.

– У меня такое было после победы над «Томью». Вышел со стадиона, и меня просто придавили к стене. Я серьёзно. Вообще не мог выйти. Пришлось фоткаться. Через какое-то время появился охранник, растолкал всех, забрал меня в охапку и вывел.

– Каррере победа над «Томью» понравилась меньше, чем фанатам. Почему итальянец был разгневан?

– Не понравился матч. В перерыве встречи с «Анжи» он так же реагировал, но тогда мы поменяли игру.

– Каррера бушевал в Ростове-на-Дону?

– Там был другой случай. Мы все силы оставили в матче с «Зенитом». Тем более «Ростов» играет в своей коробке. Там даже «Бавария» и «МЮ» выиграть не могут.

– Хитрый Бердыев позаботился о том, чтобы для англичан «подготовили» поле.

– Газон не поливают, куда бы мы ни приехали. Понимают, что если польют траву, то мы их переиграем.

– Неужели совсем никто поля не поливает?

– «Зенит» у себя поливает. Другие топ-клубы РФПЛ тоже. А в Уфе даже искусственное поле сухое. Хотя синтетику обязательно нужно поливать. За один подкат ноги сдираешь до крови.

– Разве такие вещи не предусмотрены регламентом?

– Я думаю, что это не главная проблема в нашем футболе.

– А какая – главная?

– А вы как думаете?

– Менеджмент. Как на детском, так и на профессиональном уровне. Отсюда отрицательная селекция, при которой не все талантливые футболисты пробиваются наверх.

– Вот была в Тольятти академия. Сколько футболистов оттуда попадали в сборную?

– Много.

– Государство может сделать ещё несколько таких академий, если в этом заинтересовано. Тогда наши болельщики не будут освистывать сборную уже на 30-й минуте при счёте 0:0. В России есть таланты, но никто не хочет ими заниматься. Я не знаю почему.

– Вами же занимались.

– В моё время была реально только академия Коноплёва, который построил всё на свои деньги. Затем помог Абрамович, который спонсировал. В ту школу попадали сильнейшие ребята со всей России. Мне повезло там оказаться. Это я сейчас понимаю. А тогда: дайте мне мячик, и я буду играть где угодно. Хотя первый год было тяжело без родителей в 11 лет. Бывало, что плакал.

– Ваш отец – лётчик в гражданской авиации. Могли пойти по его стопам?

– Комиссия не пустила. У меня сердце очень медленно бьётся. А вот футболу это помогает. Называется брадикардия. Когда у обычного спортсмена пульс – 60, у меня – 38-40. А вы думаете, почему я столько бегаю (смеётся)?

Источник: «Чемпионат»