Едва появившись в российском хоккее, этот высокий чех с проседью привлек к себе внимание. И не только великолепной работой со «Спартаком», но и экстравагантными поступками. К примеру, не скоро забудут, как удаленный со скамейки пан Ржига переместился досматривать матч на фанатскую трибуну. Обстоятельный предсезонный разговор с Милошем, состоявшийся, разумеется, под чешское пиво, выявил и массу других достоинств спартаковца. Скажем, этот тренер запросто может встать к верстаку и смастерить стул или стол.

Выловить Ржигу для беседы даже летом – занятие не самое простое. Отпуск он любит проводить в Моравии, с семьей. «Спартак» при Ржиге предсезонный сбор проводит, естественно, в его родной Чехии, и тренер поджидает команду уже на месте.

Тут как нельзя кстати пришелся турнир на Кубок губернатора Нижегородской области, в котором участвовал и «Спартак».

– Куда поедем? – первым делом поинтересовался чех, выйдя из гостиницы жарким волжским утром.

– В чешский ресторан, конечно! – ответил я.

– Разве тут есть такой? – оживился Ржига.

«ВИНО ЛЮБЛЮ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПИВО»

Честно говоря, был почти уверен в том, что, завидев чеха, администрация ресторана если не постелет ковровую дорожку, то по крайней мере блеснет гостеприимством. Однако вышло все наоборот. Угрюмый юноша на входе сразу сообщил, что ресторан работает с полудня, до которого оставалось не менее 20 минут. На мои уговоры, что мы вполне сможем посидеть это время без заказа на открытой веранде и что перед ним – чех, причем, наверное, самый известный из всех, кто сейчас находится в городе, – привратник не реагировал. Стало ясно, что популярности хоккейных тренеров в России еще есть куда расти. Можно представить, что бы было в ресторане, заявись я туда, скажем, с Валерием Карпиным — футбольным коллегой-одноклубником Ржиги.

– Чешское? — когда полдень наконец пробил, пан Милош поинтересовался производителем пива.

– Чешское! — не моргнула глазом официантка.

– Сможете проверить честность персонала? – обращаюсь к Ржиге, когда кружки появляются на столе.

– Вряд ли. Вот если бы речь шла о вине – другое дело. Пиво же я, несмотря на то, что чех, люблю гораздо меньше. Хотя… — Милош, отхлебывает из кружки и скептически улыбается. – Этот напиток точно варят в России…

«Я РАЗРЫВАЛСЯ МЕЖДУ ФУТБОЛОМ И ХОККЕЕМ»

— А вино вы какое предпочитаете? – развиваю алкогольную тему.

– Самое лучшее вино – из собственного подвала. У меня два хороших друга. Один – владелец винного завода, а второй делает домашнее. У них и покупаю.

– Вам не хотелось бы серьезно заняться этим делом по примеру Игоря Ларионова, у которого винный бизнес в Америке?

– Хотелось бы. Но не сейчас. Здесь так не получится: сегодня ты этим занимаешься – завтра уехал с командой на сборы. Нужно постоянно следить за процессом. А процесс у меня пока другой. Недавно один знакомый художник спросил: «Милош, что нарисовать тебе на память?». Я попросил виноград. Он нарисовал. Пока этим все мое виноделие и ограничивается – картиной на стене. А вообще у меня на родине, в Моравии, живут очень добрые и спокойные люди. Зайдешь в гости, тебя пригласят в подвал, нальют вина. Поговоришь, попоешь…

– Не сильно располагающая к занятиям спортом картина…

– У нас как раз вся семья была спортивная. Дед занимался футболом, отец работал тренером в футбольном клубе. Поэтому в том, что я начал гонять мяч с шести лет, ничего удивительного нет.

— Как же очутились в хоккее?

— Зимой брали клюшки и бегали с ними по снегу. Безо льда и коньков я был лучшим. А как только заливали – охота играть пропадала, кататься не хотелось. Но хоккей меня сам нашел. В городе построили ледовый дворец, и отец пошел туда работать. И я встал-таки на коньки. В 12 лет! Поздновато, конечно. Но потом так понравилось, что целыми днями с катка не вылезал. А когда на соседнем стадионе еще и футбол начинался, то я просто-таки разрывался надвое. Тогда кто-то из тренеров сказал мне: хватит бегать туда-сюда, пора выбирать. В футболе я был лучшим, играл за сборную своего возраста, но все же остановился на хоккее. И не пожалел.

– Судя по всему, на учебу времени не оставалось.

– Какое там! Преподаватель математики постоянно твердила: «Что ты будешь делать без учебы?». Я всегда отвечал: «Играть в хоккей». И однажды наша команда победила в турнире между школами. Только после этого она сдалась и сказала: «Милош, играй!».

– А родители?

– Маме поначалу все это очень не нравилось: она видела, как хоккеистам выбивают зубы, как они ломают руки и ноги… Мама была умничкой: находила время после работы и на нас с сестрами, которых у меня две, и на чтение, и на занятия музыкой.

– Вас не пробовала музыкой увлечь?

– А я всегда сбегал. К тому же она приходила с работы примерно в пять часов, а я в это время уже на тренировке был. А вечером видела, что я еле ноги передвигаю. Мама очень помогала мне. Иногда увидит, что я не обедал, принесет поесть во дворец, я прямо на скамейке все сметаю, — и опять на лед. Хотелось тренироваться, потому что тогда в команде было много ребят, которые играли лучше меня. Но потом почти все они куда-то подевались. Им хотелось гулять с девушками, слушать музыку…

– А вам разве нет?

– Мне? Ну, вот познакомился я с девушкой и куда, думаете, ее водил? На стадион! Она сидит на трибуне, а я круги наматываю. Конечно, через неделю ей это надоело, и она сказала: «Давай-ка, Милош, ты без меня будешь сюда ходить».

«ВБРАСЫВАНИЕ ПЕТРОВУ Я ПРОИГРАЛ…»

– В Чехии в те времена юноша вряд ли мог заработать на жизнь хоккеем…

– Вот-вот. И оказался я на известном мебельном заводе «Тон», где начал учиться на столяра. 25 километров от дома. Собирали заказы: кому дверь, кому окно, кому стол.

– Что, и сейчас сможете стол смастерить?

– Конечно! Для меня работать руками никогда не было проблемой. Другое дело – домашняя работа. Тут уж второго такого лентяя не найти. Сестры и мама все за меня делали. Да и сейчас мало что изменилось. Жена никогда почти не работала, все время только на хозяйстве. Иногда, конечно, начинает выговаривать: ты ничего по дому, мол, не делаешь. И порой, правда, очень редко, у меня просыпается интерес, хочется что-нибудь приготовить. Но только начинаю — тут же и заканчиваю: жена все раскритикует моментально. Сама-то она у меня – знатный повар.

– Как вы познакомились?

– Еще до службы в армии. Алена жила недалеко от дворца спорта, гуляла с дочкой от первого брака. Мама была против, думала, когда я уйду в армию, все это вылетит у меня из головы. Но не вылетело. Как только отслужил, мы поженились. В следующем году будет 30 лет, как мы вместе.

– У нас в то время ведущие хоккеисты служили в цска…

– А я ушел в цска чешский – «Дуклу» из Йиглавы. Приехал ее тренер Ярослав Питнер (тренер сборной Чехословакии с 1967 по 1973 год. – Прим. ред.), посмотрел на меня, и через некоторое время я уже «служил» у него под началом. Мне повезло. Я, мальчишка из деревни, учился у таких мастеров, как братья Холики, Хрбаты, Сухи.

– Тогда вы должны были услышать о советских звездах.

– Я их не только услышал, но и увидел. На международный турнир армейских команд к нам приехал ЦСКА. И я в первом же матче выхожу на стартовое вбрасывание против самого Петрова! Ноги дрожат, я же про этого человека в свое время вырезки газетные собирал, впрочем, как и о Харламове, Михайлове…

– Ну и как, выиграли вбрасывание?

– Проиграл…

«СЫН – ТОЖЕ МИЛОШ, ТОЖЕ ТРЕНЕР»

– Вами и в НХЛ интересовались. В 1983 году вас задрафтовала «Миннесота»…

– Да, на один из турниров в Швейцарию, где играла «Дукла», за мной приезжали из-за океана и уговаривали сбежать. Может быть, я бы так и сделал, если бы они послали ко мне серьезного человека. А этот тип мне просто не понравился. Я впервые был за границей, не знал, чем мне это может грозить. Если бы он разъяснил мне как следует все тонкости, кто знает, как бы все обернулось. Да и «Миннесоте», как я узнал, нужен был высокорослый центр. Но я остался, хотя все вокруг потом спрашивали: «А ты почему еще здесь?».

– Служба через два года закончилась…

– ...и Питнер ушел из «Дуклы», а с другим тренером я играть не захотел. Отправился в Остраву и не прочь был бы остаться там. Но я уже тогда имел свои взгляды на тренировочный процесс. Команда завоевала последовательно золото, серебро и бронзу, и мне казались неправильными некоторые вещи. Тренер слушать не захотел, я поехал в Злин, и там случилось событие, которое сильно приблизило окончание игровой карьеры – я попал в аварию.

Мы ехали на матч, а я всегда сидел впереди, рядом с водителем. Автобус занесло на скользкой дороге, и как раз тем местом, где находился я, он врезался в стоящий грузовик. Результат – сложнейший открытый перелом и 128 швов на лице. Вот это была травма! Ступень автобуса едва не разорвала ногу пополам. Вполне мог вообще лишиться ее, чуть не началась гангрена. Кости никак не срастались. Два года без хоккея, потом потихоньку начал тренироваться. Полтора года в гипсе – мучительно, тем более для меня. Я пациент плохой – нетерпеливый. В итоге кости все-таки срослись, но не так, как надо. Планировали через пять лет делать операцию, чтобы выровнять их, но, подумав, отказались от этой затеи.

– Сумели полностью восстановиться?

– Да, еще побегал и позабивал. А когда оказался в первой лиге, в городе Годонин, стал, по сути, играющим тренером. Причем сначала я не слишком хотел этим заниматься и говорил наставнику команды, что хочу только играть. Но потом попробовал, и кончилось тем, что почти все тренировки проводил я. Сам их придумывал, чуть ли не каждый день новую. Трудность состояла в том, что я никогда не работал ассистентом тренера. Все время главным. Поэтому учиться было не у кого. Получается, что бросался в воду, не умея толком плавать. Но ничего, выплыл. Вот и сын, кстати, тоже Милош, тренером работает.

– Он уже закончил игровую карьеру?

– Даже не начинал! Сын никогда не играл из-за проблем с ногами. Но начал заниматься с молодежью в «Пардубице», а сейчас он главный тренер юниорской команды «Градец Кралове». Ему хоккей нравился с детства, уже тогда собирал информацию об игроках. Мне никакой справочник был не нужен – все можно было у сына узнать: что за хоккеист, где играет? Он на скамейке гораздо менее эмоционален, чем я.

– К слову, об эмоциях. В бытность игроком вы тоже ругались на судей, бросали на лед все, что попадется под руку?

– Ругался, конечно. И по скамейке своей носился, кричал, когда проигрывали: «Не падайте духом, будем сражаться, еще есть время!». И в конце концов добился того, что судьи меня за эту ругань перестали удалять. А, это ты, мол, ну покричи, покричи…

«МОГ ОКАЗАТЬСЯ НА МЕСТЕ ВУЙТЕКА»

– Долго сомневались, получив первое предложение из России – от «Химика»?

– Было немного. Кстати, я вполне мог оказаться на месте Владимира Вуйтека (первого тренера-легионера в российском хоккее. – Прим. ред.) в Ярославле. Меня позвали туда чуть раньше, но возникли проблемы в семье, я не мог уехать, и «Локомотив» вышел на Вуйтека. А Воскресенск мне сразу понравился, напомнил родной Пшеров. Маленький город, в нем чувствовал себя как дома. Да и с ребятами быстро настроились на одну волну. Потом команда переехала в Мытищи, в новый шикарный дворец. И все было прекрасно, но потом пришел новый генеральный менеджер… Он сказал, что я требовал какие-то огромные деньги. Это неправда.

– Отлучка из России была недолгой.

– Да. Всего полтора года — и позвонили из «Спартака». Меня приняли как своего. Вячеслав старшинов и Владимир Шадрин, посмотрев мою тренировку, остались очень довольны. Ребята почувствовали мой настрой. В команде ведь были такие настроения: проиграем или выиграем – какая разница? Но я-то так не умею.

– Легко сказать — почувствовали. Ваш предшественник тоже ведь не проигрывать их учил.

– Поначалу я просто заставлял ребят не молчать, говорить друг с другом. А то они каждый по своим углам разбредались. Я им просто вдалбливал каждый день: не заиграет один – нет пятерки, нет звена – нет команды. Ну и хвалил по любому поводу. За хорошо выполненное упражнение хотя бы. Это — как вирус. Одного возьмет, другой заразится, и в конце концов вся команда уже чувствует, что не такая уж она и плохая, как все вокруг говорят. И на известных и неизвестных никогда игроков не делил. Для меня все равны.

– Можно ли сказать, что «Спартак» — ваша команда?

– Да. Мне рассказывали, что «Спартак» всегда играл с таким настроением, которое и мне близко. Мне нравится, что руководство не лезет в тренировочный процесс. Интересуется, кто будет играть, кто нет, но не пытается навязывать.

– А как вы реагируете на такое вмешательство?

– Когда работал в братиславском «Словане», руководитель всего словацкого хоккея, он же шеф клуба, как-то прибежал в тренерскую и принялся орать на меня. А мы проигрывали после первого периода 0:4. Сейчас, говорит, в раздевалку пойду. Я в ответ: «Как только ты туда войдешь, можешь начинать искать нового тренера. Там территория, где я шеф. Хочешь ругать – ругай меня здесь. А там буду ругать только я». Он лишь сверкнул глазами и уехал из дворца. А мы тот матч выиграли – 5:4. Вечером звонит: «Милош, извини, я больше никогда этого не сделаю».

Иногда до смешного доходит. Один руководитель принес мне как-то бумажку с составом на матч. Открываю и вижу там фамилии четырех травмированных игроков. Этот «товарищ» три недели на курорте загорал, не удосужился узнать, что в команде происходит, и пишет мне состав. Я взял эту бумажку и просто порвал. Если вы взяли тренера, то должны были заранее узнать о его характере и вообще стоять за него стеной.

– Чего бы вы хотели достичь как тренер?

– Наверное, как и любой мой коллега, – тренировать сборную страны, что-нибудь с ней выиграть. Но я точно знаю, что в Чехии мне это не удастся сделать, в России – тоже…

– Победа «Спартака» над СКА стала одной из главных неожиданностей Кубка Гагарина…

– Я бы так не сказал. Более того, был уверен, что пройдем их. Еще за год до этого нам чуть-чуть не хватило, чтобы обыграть Питер. Это наша команда, наш клиент. Я уверен, они нас боялись. И соперник в следующем раунде плей-офф – «Локомотив» — тоже нас боялся. Но у многих наших ребят в голове уже что-то щелкнуло: «Все, сезон окончен». И обратно так и не перещелкнулось…

СТОП-КАДР

КАК РЖИГА «ШТУРМОВАЛ» ТРИБУНУ

– Ваш «штурм» фанатской трибуны в матче прошлого сезона с московским «Динамо» запомнился всем. Как вдруг возникла такая идея?

– Я хотел видеть хоккей. После того как меня удалили, судья сказал: у борта стоять нельзя. Но ведь в футболе тренера выгоняют на трибуну. Обходить очень далеко, а времени в обрез. Ну я и полез со скамейки…

– Болельщики, сидевшие рядом, чуть было чувств не лишились!

– Очень были удивлены, но быстренько подвинулись, чтобы дать мне место.

"СС"