На матчах «КАМАЗа» мячи подавали воспитанники футбольного лицея имени Озерова — Питер Одемвингие, Владислав Игнатьев, Алексей Козлов, Александр Бухаров и Антон Бобер.

В высшую лигу «КАМАЗ» вышел с помощью игроков ЦСКА: «Валерий Четверик чуть ли не на колени падал: «Помогите игроками», — вспоминал селекционер армейцев Степан Крисевич. — Мы дали им в аренду Карсакова, Захарчука и других, а они рассчитались КАМАЗами. Вскоре президент ЦСКА Мурашко позвонил на сбор в Португалию: «Вызывают в прокуратуру. Эти КАМАЗы — угнанные».

После 1996 года, вместившего пять матчей Кубка Интертото, Четверик сосредоточился на организаторской работе, а тренером — по совету Юрия Семина — позвал Беньяминаса Зелькявичюса, которого поначалу называл академиком. Вскоре на Четверика завели уголовное дело, подозревая его в растрате шестисот миллионов рублей. Дело закрыли лишь в конце 1997-го (через три с половиной года Четверик уже набирал первый состав ЦСКА при Евгении Гинере). Сам Четверик не сомневался: от «КАМАЗа» его отодвинули депутат Госдумы Алтухов и мэр Набережных Челнов Алтынбаев, решившие порулить клубом.

«В 1997-м набрали литовцев, которые нам не нужны были и только с клуба денег поимели. Зелькявичюс их привез — он же их продал, — жаловался мне защитник «КАМАЗа» Эдуард Югрин. — Зелькявичюс так расслабил команду, что просто ужас: проводил очень долгие тренировки, на которых мы ходили пешком. В итоге не набрали «физику» и в двух первых матчах проиграли «Алании» и «Ротору» по 0:5».

К приезду в Набережные Челны «Спартака» клуб Югрина устроился на предпоследнем месте. Двумя годами ранее «КАМАЗ» обыграл дома «Спартак» 2:0, но лидеры той команды разошлись по более богатым клубам. Один из них, Роберт Евдокимов, в апреле 1997-го вернулся в Набережные Челны в составе «Спартака» и сократил преимущество «КАМАЗА», сделав счет 2:1.

«После игры Роберт смеялся над Филимоновым: «Тебе корявой ногой забили. От Югрина пропустил! А-ха-ха-ха». Я думаю, Роберт сделал большую ошибку, что выбрал «Спартак» — лучше бы пошел в «Аланию», которая тоже его звала. А получилось, что он быстро вернулся из «Спартака» в «КАМАЗ», и после этого большие клубы его уже не приглашали», — сообщил Югрин. «В том матче я вышел минут за семь до конца матча, эмоции били ключом, — вспоминал Евдокимов в интервью «Футболу». — Меня как будто зарядили динамитом — ничего не соображал! Забил один мяч, а мог и два, и три». Интересно, что через четыре месяца, вернувшись в Набережные Челны, Евдокимов забил уже за «КАМАЗ» — «Спартаку».

О том, почему сильные игроки не задерживались в Набережных Челнах, мне сказал полузащитник Глеб Панферов, игравший за «КАМАЗ» в 1994-м: «В городе творился беспредел. После одной из игр я поехал домой к семье, а наш вратарь Платон Захарчук посидел с друзьями в баре и нагрянул ко мне — видимо, там все разбежались, и он решил продолжить: «Давай посидим». — «Давай. А машина?» — «Под окнами. Я центральный провод зажигания выдернул, так что не угонят». Встаем утром. Е-мое, нет машины. Захарчук: «Пойду ментам позвоню». Телефонный автомат был за углом. Он пробежался туда и увидел свою шестерку. Ее хотели угнать с толкача, поняли, что никак, и бросили. Веселые времена».

Югрин добавил про Захарчука: «Его отец должен был отсидеть десять лет, а Четверик очень сильно помог. Обратился к Шаймиеву, и дело решилось приказом президента республики. Вместо десяти лет отец Платона вышел через пять. Помиловали. Он мужик с головой. Работает в ритуальных услугах, памятники изготовляет».

В «Спартаке»-1997 числился и экс-конкурент Захарчука Руслан Нигматуллин, тремя годами ранее ярко дебютировавший в «КАМАЗе»: «Нигматуллин был третьим вратарем и на двусторонках часто выступал полевым игроком, потому что здорово играл ногами, — добавил Панферов. — В середине сезона мы приехали на матч со «Спартаком», а они тогда всем отгружали по пять, по шесть. Четверик понял, что шансов нет, и поставил Нигму, а тот вытащил все, что можно.

Он сразу понравился Романцеву, его потянули в Москву, но наехали татарстанские авторитеты: «Ты куда собрался? Мы тебе голову отрежем». Кроме «Спартака», его хотело «Динамо», чей президент Николай Толстых спас Нигму, спрятав на базе в Новогорске: «Будешь здесь жить, пока все не уляжется». А в конце Нигма сказал: «Спасибо, Николай Александрович, я пошел в «Спартак». Толстых обалдел».

Эдуард Югрин дополнил рассказ Панферова: «Нигматуллин говорил, что у него в Набережных Челнах машину хотели отобрать. Семерку. Так вот: никто от него не требовал отдать машину. У Руслана свои тараканы в голове были. Он же с детства писал письма Романцеву: «Хочу играть за «Спартак».

На матч с «КАМАЗом» 19 апреля 1997-го приехало 124 фаната «Спартака». «Дегустировали местный алкоголь в лесу около стадиона, — вспоминали фанаты Sombre и Grisly на сайте redwhite.ru. — Увидев, как местная молодежь играет в футбол, решили поиграть с ними. Игра началась и складывалась для Москвы удачно (вели 3:1), но в перерыве залились крепкой и проиграли 6:3. После поражения подошли к стадиону.

Развесив много транспарантов, приступили к шизе. Шизили весь матч, но команда не поддержала настроя Hooligan’s и проиграла 2:1. Мало того, не поблагодарила фэнов после игры, только после того как мы зарядили «Мясо!» несколько игроков все-таки обратили внимание на свою поддержку. Вообще, всем надоело, что команда не подходит к сектору. После игры все местные пошли через наш сектор и порвали нам транспаранты… До гостиницы нас по­везли на военных КАМАЗах».

На восьмой минуте счет открыл одесский полузащитник Владимир Заярный, опередивший в штрафной Аленичева и головой замкнувший подачу с правого фланга Бориса Тропанца, самого авторитетного игрока того «КАМАЗА». Спустя семь лет он, вернувшись в Молдавию, посоветовал ЦСКА защитника «Шерифа» Чиди Одиа, а в сорок три года умер от редкой онкологии (отмирание стволовых клеток).

Нет с нами и вратаря Вальдемараса Мартинкенаса, чья надежная игра — еще одна одна важная причина поражения «Спартака» в Набережных Челнах. Пятью годами ранее он отыграл за киевское «Динамо» в Лиге чемпионов против «Барсы» и «Бенфики» (пропустил там, правда, восемь мячей), а в Набережные Челны угодил вслед за Зелькявичюсом. Через семь лет он в роли тренера эстонской «Флоры» приехал на матч Лиги чемпионов в словенскую Нова-Горицу, ввязался в местный экстрим, часть которого проходила в пещерах под водой, и утонул.

Примерно тогда же еще один литовец, защитник Гедрюс Жутаутас, помогавший Мартнкенасу оборонять ворота «КАМАЗа», эмигрировал в Чикаго. Там он заиграл в команде литовской диаспоры.

Клуб ветеранов «КАМАЗа» сейчас возглавляет другой защитник, Эдуард Югрин, забивший «Спартаку» победный мяч. В прошлом году я встретился с ним в заснеженных Набережных Челнах. Для интервью Югрин отпросился с работы: «В больнице сантехнику проводим». До этого Эдуард отработал полтора года на стройке, а потом был управляющим директором банного комплекса.

До десятого класса Югрин, как и отец, играл вратарем, но планировал стать не футболистом, а наладчиком станков с числовым программным управлением. В буфете училища его в очереди за пирожками встретил Валерий Четверик и позвал в команду. Югрин собирался в армию, даже совершил восемнадцать прыжков с парашютом, но в итоге оказался в «КАМАЗе», с которым достиг высшей лиги.

После пожара на автозаводе с деньгами стало туго: «Дошло до того, что зарплату мне выдали запчастями от «Оки». Я продал их знакомым на рынке. В итоге из-за финансов я поругался с Четвериком и не полетел с командой на Универсиаду. Четверик мне потом предъявлял: «Из-за тебя проиграли». После этого я полтора года не выходил на поле».

Через полтора месяца после возвращения Югрин набрал форму и помог клубу в Кубке Интертото: «Я шел на мяч головой, а полузащитник «Мюнхена-1860» Боримиров бил через себя и попал мне в нос. Менять меня было некем, так что я вправил нос и отыграл еще полтора тайма, дыша ртом».

Гол «Спартаку» стал для него единственным в высшей лиге. Оставив футбол в тридцать лет, он «занялся бизнесом с друзьями». В 1999 году — после убийства депутата Елабужского горсовета Айдара Исрафилова — началось расследование деятельности организованного преступного сообщества «29-й комплекс». На скамье подсудимых оказалось аж тридцать три человека, и заседание пришлось проводить в спортзале Советского РУВД Казани. Эдуард Югрин получил тринадцать лет:

«У нас был барак на шестнадцать человек. В каждом бараке — по два телевизора, смотрели там чемпионаты мира по футболу и хоккею. Ужасом были первые два месяца, когда не было работы, — время тянулось мучительно долго. Я, попав туда, не мог даже гвоздь бить — всю жизнь в футбол играл. А там выучился, разобрался в пилораме, трехстороннем станке — и при помощи друзей организовал кузницу, сделал цех. Я много работал, читал книги (больше всего — Маринину), ходил в спортзал.

Роберт Евдокимов — он тогда как раз работал в Удмуртии, в ижевском «Зените» — привез форму и мячики. Мы организовали команду и играли. Я бегал в нападении. Еще меня навещали Захарчук, Варламов, Клонцак, Слабодич».

Партнер Югрина по камазовской защите Евгений Варламов после вылета «КАМАЗа» перешел в ЦСКА, а в 1999-м участвовал в победе над Францией в Сен-Дени. «Пришли к Жене домой, стали его уговаривать, туда вызвали наряд милиции — Варламова и «Камаз» не хотел отпускать, и «Ротор» за ним гонялся, Платон Захарчук тащил его в Волгоград, — сказал мне начальник ЦСКА Анатолий Коробочка. — Милиция отвезла нас в гостиницу — поставили человека, чтоб нас не выпускал. Потом в отделение увезли. Выкрутились. В Набережных Челнах писали в газетах: «Ужас! Варламова хотят забрать в армию». В итоге Женя все-таки согласился».

Десять лет назад, когда решалось, кто заменит обанкротившийся «Сатурн», «КАМАЗ» мог вернуться в премьер-лигу, но уступил это право «Краснодару», отставшему от челнинцев на пять очков. Сейчас «КАМАЗ» идет вторым в зоне «Урал-Поволжье» второй лиги. Летом клуб представил новую форму роликом с братками в малиновых пиджаках под музыку из сериала «Бригада».

Отсыл к временам, когда в Набережных Челнах обыгрывали «Спартак», объясним — более значительных побед «КАМАЗ» с тех пор не одерживал. 1/16 Кубка России — шанс это исправить.

Источник: МАТЧ ТВ