Своей не сползающей с лица улыбкой и бесперебойными шутками Дзюба расцвечивает рутину предсезонного сбора. Его диалоги с Валерием Карпиным во время и после тренировок, его бросок клубного фотографа в морские пучины, его розыгрыш Сергея Песьякова за теннисным столом, вообще его спектр спортивных увлечений от настольного и большого тенниса (в каждый из которых он уже успел здесь выиграть) до Федерера и Емельяненко – всё это праздник, который всегда с тобой. Какая-то смесь "Прожекторперисхилтон", Comedy Club и… настоящей жизни. В которой, если она не искривлённая (как в большей части нашего футбола), всегда находится место улыбке.

Конечно, это преувеличение, что без 24-летнего нападающего тут было бы не о чем писать. Но краски для репортажей однозначно находились бы с неимоверно большим трудом. Думаю, и Карпину от дзюбовских проделок легче – ведь они раскрепощают всю команду и в период больших физических нагрузок позволяют не накапливаться негативной энергетике. Тем более что собственно на поле Дзюба работает от души: веселье прилагается к труду, а не подменяет его.

От души он и говорит. В чём по его прежним высказываниям, в том числе недавно обошедшимся в ползарплаты, и так-то не было сомнений. Но одно дело – лексический срыв в смешанной зоне, и совсем другое – обстоятельная беседа. В которой передо мной предстал предельно искренний, живущий сердцем и жаждущий справедливости, настоящий русский парень. Которому надо только одно – чтобы в него верили и не обманывали. И он будет готов сделать для этого человека всё.

"РАБОТА В МИЛИЦИИ ОТЦУ НЕ НРАВИЛАСЬ"

— Из историй, которые я о вас читал, меня больше всего проняли две. Первая – то, что после подписания первого контракта со "Спартаком" вы сказали родителям, чтобы они больше не работали. Они прислушались?
— Папа – да, он ушёл с работы сразу. Мама сначала сопротивлялась. Тогда я сказал: работай, если сама этого хочешь, но здоровье своё не гробь! В результате где-то ещё полгода она выдержала – и всё-таки тоже ушла.

— А чем они занимались?
— Папа был милиционером, мама – замом директора продуктового магазина на Щёлковской. Работа в милиции отцу не нравилась, это была чистая добыча денег для того, чтобы прокормить семью. Как из армии пришёл – так и пошло-поехало. Папа родом из Полтавской области, мама – из чувашского Цивильска, где бывал у бабушки с дедушкой особенно часто. Познакомились родители уже в Москве.

— Отец болел за "Спартак"?
— Сначала – нет, за киевское "Динамо". Всё-таки с Украины! Да и сам вратарём был, даже в "Динамо" (Киев) по юношам приглашали – вот только родители не поддержали. Но со временем, когда я уже попал в дубль, он начал наблюдать за мной и моей командой внимательнее. И переживать за неё. Сейчас, конечно, болеет только за "Спартак".

— Как же болельщик киевского "Динамо" мог отдать сына в спартаковскую школу?
— Ну мы же в Москве жили! Я и так год его, как и всю семью, упрашивал, чтобы меня отвезли на просмотр именно в "Спартак". Они думали, что это ребячество – но всё-таки уговорил. Почему в "Спартак"? Может, потому что в то время команда блистала, и какой-то отпечаток это наложило. Может, поскольку жили на "Чистых прудах", Сокольники близко. Но для меня другой команды не существовало.

— Но была какая-то отправная точка в болении за красно-белых?
— Отчётливо помню, как "Реал" в 98-м в Лужниках обыграли – 2:1. Мощнейшее впечатление, как Цымбаларь со штрафного забил. Мне тогда 10 лет было. В школе-то спартаковской к тому времени уже занимался, но первое осознанное воспоминание – именно от того матча.

— Вторая сильная история о вас – как кормили бездомных собак в Томске.
— Был там один пёс с очень умными глазами. Стоило нам приехать на базу – он сразу появлялся. Когда мы выходили с тренировки или перед тем, как разъезжались, – всё время был рядом. Я ему еду постоянно и выносил. Потом их стало двое, и они ко мне тут же шли. Нравилось с ними возиться. Почти два года, считайте, провёл с ними вместе. Они стали для меня кусочком томской атмосферы, и, возвращаясь в Москву, жалко было с ними прощаться.

— В Москве у вас собаки есть?
— Нет. Хотел ещё с детства, но родители были против того, чтобы животных в квартире держать.

"БЫЛО ОБИДНО ПРОЧИТАТЬ СЛОВА КАФЕЛЬНИКОВА"

— Ваши спортивные интересы, вижу, безграничны – и в болении, и в личном участии.
— Не только в настольный, но и в большой теннис здесь Песьякова победил (улыбается). Он очень хорошо играет, но мне всё-таки удалось выиграть – 2:1 по партиям. А ещё в волейбол играю, плаваю прилично, дартс люблю… Во всё, наверное, кроме шахмат играю.

— Разумеется, и в баскетбол?
— Поигрывал, но практики не было: площадок когда-то было очень мало. Чуть-чуть "Коби Брайантом" был, выпендривался. Но в баскетболе из всех игровых видов спорта я слабее всего. Несмотря на рост.

А увлекаюсь действительно многим – и НХЛ, и НБА, и теннисом, и боксом, и смешанными единоборствами, и биатлоном – иногда хочется покататься, пострелять… Болею за "Лос-Анджелес Лейкерс", переживаю, что они сейчас всё проигрывают. А в НХЛ любовь – "Ванкувер Кэнакс". И лично братья Седин. В команде всегда шучу, что братьев Седин трое – Хенрик, Даниэль и Артём. Когда играем в приставку, мы там творим втроём (улыбается).

Обожаю волейбол, сам прилично в него играю, а уж смотреть сборную, Олимпийские игры – хлебом не корми. С наслаждением! Знаю всех боксёров, бойцов в смешанных единоборствах. Фёдор Емельяненко – вообще мой кумир. Мы с другом Ваней Комиссаровым в четыре часа ночи вставали на сборах, искали в Интернете трансляции его боёв. Он всегда был Императором, им и остался. Хоть и подкосили его три неожиданных поражения, которые меня очень расстроили. Но я потому и спорил с Мовсисяном и Макгиди, что для меня Емельяненко – самый великий. У них свои предпочтения – бразилец Сильва… Но это так. Пустота.

В плавании любимец – Фелпс, в теннисе – Федерер. А раньше Марат Сафин.

— Знакомы? Сафин ведь болельщик спартаковский.
— Лично – нет. С удовольствием бы с ним пообщался. Очень его уважаю не только за игру, но и за характер. Мне кажется, мы по темпераменту очень похожи. Бьёмся за справедливость и иногда за это страдаем… Слышал пару историй, как он ходил и защищал некоторых теннисистов, с которыми неправильно поступали. Немножко знаком с Динарой – потрясающая спортсменка и девушка!

А Марат, мне кажется, такой же весёлый и озорной, как я. Люблю в людях позитив. Он должен проявляться даже в трудные времена.

— Коль скоро речь зашла о теннисистах, не было обидно, когда другой знаменитый болельщик "Спартака" Евгений Кафельников резко высказался после вашего "тренеришки", что, дескать, Дзюбу надо первым выгонять из команды?
— Было очень обидно. И вдвойне неприятно, потому что это очень уважаемый человек, к которому я с огромным почтением отношусь. Он сам спортсмен, и жаль, что он так некорректно высказался, не зная ситуации изнутри. Хотя Евгений наверняка в курсе, что я спартаковский воспитанник и для меня этот клуб не пустой звук. Впрочем, это его личное мнение, на которое он имеет право. Бог ему судья.

— Увлечение всеми возможными видами спорта – это с детства?
— Да. Но, конечно, футбол – во главе всего. Это моя жизнь, получаю от этого удовольствие. Футболистов любой команды, от "Волги" до всех ведущих, могу узнать со спины, по движению. Всю российскую Премьер-Лигу знаю, английскую, испанскую, немецкую. Составы ведущих команд всех лиг знаю наизусть.

"В АБУ-ДАБИ ВЗЯЛ ПОЧИТАТЬ "МОРСКОГО ВОЛКА" ДЖЕКА ЛОНДОНА"

— В интервью вы рассказывали, что в школе вас называли Шваброй и Столбом. А сейчас есть прозвище в команде?
— Сейчас в основном зовут Дзюбиньо. А когда только пришёл, ветераны – Калиниченко, Титов, Бояринцев — называли Малышом. В 16 лет я уже был на две головы выше всех – вот и прозвище.

А Дзюбиньо – дело рук бразильцев. Их активно поддержали Жано и другие. Так и закрепилось. Первый раз, по-моему, это прозвучало после красивого гола в ворота "Порту". Хотя до того и "Тоттенхэму" удался неплохой гол – обыграл Зокору и вратаря Гомеса, и с "Тулузой" пенальти заработал, обыграв четверых. Бывают всплески. Хотя хотелось бы, чтобы они были гораздо чаще.

— Сейчас идут сборы, свободного времени много. Как-то вы рассказывали, что читали исторические романы и даже маркиза де Сада...
— По-моему, я единственный из всех моих знакомых, кто осилил маркиза де Сада. "120 дней Содома" — это прочитать было принципиально, поскольку в Томске все, включая Федю Кудряшова, говорили: "Я её не осилил, на 15-й странице бросил, на 30-й". Это меня завело, и я прочитал полностью. Но там психика должна быть железная.

— В Эмираты сейчас книги взяли?
— "Морского волка" Джека Лондона в айпад залил. А так мне по душе романы Юрия Никитина. Отчасти исторические, отчасти фэнтэзи, они завораживают. Когда-то "Граф Монте-Кристо" так впечатлил, что месяц только об этом и думал… Даже не верится, что Жерар Депардье, потрясающе сыгравший в одноименном фильме, российское гражданство получил. Это круто.

— Судя по первым дням сбора в Абу-Даби, у вас замечательное настроение. Это от возвращения Карпина, продолжительности отпуска или чего-то ещё?
— Во-первых, оттого, что я сам по себе такой человек. Стараюсь улыбаться, даже когда очень тяжело. Если ходить угрюмыми и убитыми – от этого только больше травм будет, и психологических, и не только. Веселиться нужно!

И, конечно, Валерий Георгиевич знает нас всех и наши возможности наизусть. И будет объективно оценивать наше состояние: кто окажется лучше – тот и будет играть. Тут всё вместе. Действительно отдохнули хорошо. По многим ребятам соскучился. Футбол – наша жизнь, и когда 40 дней отпуска проходит, уже тянет на поле.

— Такой поздний выезд на первый сбор, 25 января, у вас первый раз?
— Да, в "Спартаке" при мне такого не было. Неожиданный и приятный сюрприз. И сейчас мы на тренировках пашем, чтобы доказать, что это только хорошо. Взяли с места в карьер – так, что главный тренер сегодня даже последнее упражнение отменил. За хорошую работу — так взвинтили темп.

— Далеко не все игроки взяли с собой семьи. У вас не было такого желания?
— Было. Но у меня на то была причина, о которой вы всё узнаете позже. Секрет. А так взял бы с удовольствием.

"ЗА ФЕДОТОВА ГОТОВ БЫЛ УМЕРЕТЬ"

— В команде сейчас шесть основных нападающих. Можно опять на лавку сесть.
— Поймите такую вещь. Моё возмущение происходит не из-за того, что я сижу в запасе. Это нормальное явление, всё решает тренер. Но я хочу, чтобы играли лучшие, чтобы решения были аргументированными и объективными. Каждый из нас понимает, кто сейчас лучше. Это видно по тренировкам на данный момент. Цикл идёт, ты всё чувствуешь – что сейчас похуже, чем другой, и приходится выходить только на замену. Когда всё честно, в лицо – я только приветствую. Тем более что прогрессировать можно только если есть конкуренция.

Хорошо, что у нас есть шесть нападающих. Но в основном все скоростные, поэтому у меня, наверное, есть небольшое преимущество в плане габаритов. С другой стороны, так же, как я, в подыгрыше могут играть Ари, Хурадо. Так что тоже расслабляться не приходится, и надо каждый день доказывать свою состоятельность.

— В какой конфигурации видите себя в нынешнем составе?
— В оттяжке. Не то чтобы свободным художником, но с возможностью перемещаться по всему фронту атаки. Если надо, в трудную минуту могу "столба" сыграть, и с удовольствием – как вверху, так и внизу. Надо, чтобы рядом был юркий, быстрый нападающий. Оба новичка – и Уорис, и Мовсисян – быстрые, взрывные. Как и Веллитон с Эменике. Им всем надо пасовать на ход, чтобы они на полной скорости врывались в штрафную. Мы по стилю более одноплановые с Ари, предпочитаем пас в ноги.

— Такое ощущение, что Карпин уделяет лично вам много внимания. Одни подколки чего стоят!
— Склад характера у нас не то что похожий, но… Многие ребята у нас молчаливые, спокойные. А я отвечаю в тон. И он надо мной подтрунивает, чтобы я ещё больше старался работать. Юмор на юмор – и это даёт эффект. Мне нравится. При этом понимаю субординацию "игрок – тренер", мне не надо быть друзьями, чтобы меня любили. Но сам по себе добрый и люблю шутки. Ходить как зомби – этого не понимаю. Стараюсь, чтобы атмосфера была хорошей и всем было комфортно, весело. Работа работой, но можно и пошутить.

— В связи с этим как относитесь к тому, что Александр Бубнов раскритиковал памятный гол Алексея Сапогова за вторую сборную головой лёжа? В футболе ведь должно быть место шоу!
— Вот Бубнов и то, что он говорит, как раз и есть шоу, не более того. Так это и нужно воспринимать, не относясь всерьёз. Все его и воспринимают с юмором.

— Карпин как-то высказался, что если вас, грубо говоря, по заднице не бить, то и не раскачаешь. Да и сами вы говорили о таком своём недостатке, как лень.
— Есть такое немножко. В своё время я с ним не соглашался, но сейчас понимаю, что он прав. Меня надо поддеть, прикрикнуть, сказать что-то. Но не постоянно. Не люблю, когда мне угрожают или ультиматумы ставят. Главное, чтобы всё честно было. Хорошо – хорошо, плохо – плохо.

— А помните какой-нибудь самый яркий случай, когда или Карпин, или кто-то из ваших предыдущих тренеров – Владимир Федотов, Валерий Непомнящий – какой-нибудь фразой вас завёл и поднял на большое дело?
— Мы играли в Новосибирске… А мне очень нравится человеческое отношение. Если начинаю уважать тренера, он становится для меня примером и доверяет мне, то готов пахать и умереть за него. Для меня это полководец, который ведёт меня на войну и за которого я готов умереть.

А вот когда другой полководец юлит, или я вижу, что он нечестен с нами, или ему безразлично – отношение совсем другое. Это ведь видно всем, просто большинство молчит. К сожалению, у нас в России предпочитают молчать. Если же кто скажет, это воспринимается полярно – или герой, или зазнавшийся сосунок.

Так вот, был эпизод, когда Федотов в Новосибирске сказал нам: "Ребята, спасайте. Нужно выигрывать, или меня уберут". Я в перерыве вышел на замену вместо сломавшегося Ромы Павлюченко. Меня трясло, а он подошёл и дарованием назвал. Так приятно было… Сказал: "Давай, вот твой шанс". И я забил свой первый гол за "Спартак", и команда выиграла.

Григорьич ко мне как дедушка к внуку относился. Я вышел, тут же отдал голевую передачу, потом забил – мы 2:1 повели. Когда бежал, помню, глазами пересеклись, и он взглядом показал: спасибо огромное. Меня это очень окрылило, я был счастлив. Понимал, что отдал частичку долга человеку, который меня поверил и в 17 лет привлёк в основной состав.

— Вы попали на похороны Федотова?
— Да, приезжал. И с супругой его общался. На сборах с Любовью Константиновной разговаривали много, она очень хорошая, добрая женщина. Бывало, рассказывала истории про своего великого отца — Бескова. Мне было приятно рядом находиться, слушать.

"ЖИЗНЬ НАКАЗАЛА ВСЕХ, КТО ИМЕЛ ОТНОШЕНИЕ К ИСТОРИИ С БЫСТРОВЫМ"

— Вернёмся к Карпину. Не всегда у вас с ним были такие отношения, как сейчас. Что стало переломным моментом, когда появилось взаимопонимание? Вы ведь сами говорили, что в томскую аренду в 2009-м уезжали из "Спартака" со злостью и даже ненавистью...
— Да, у нас была, грубо говоря, мини-война. Даже после возвращения не до конца мне Валерий Георгиевич доверял, испытывал. Были у него сомнения. И это его право. Но мы с ним много раз разговаривали – он практикует беседы с игроками, и индивидуальные, и общие. Как-то с ним поговорили – и поняли друг друга, объяснились, что делаем одно дело. Это нормально, когда два характерных – от слова "характер" — человека сходятся.

Мы оба не любим проигрывать. Он главный, и я прислушиваюсь. И чаще всего он оказывается прав… В общем, после серии объяснений Карпин в меня поверил, я начал забивать топовым командам – и мы заняли второе место. Тогда и поняли, что нас объединяет нечто большее, чем разъединяет. Называется — "Спартак". Недаром многие ветераны говорили: люби не себя в "Спартаке", а "Спартак" в себе.

— Это было сразу же после возвращения из "Томи"?
— На протяжении какого-то времени. Я же не сразу в состав попал. Мне импонировало, что Карпин конкретно объяснял, в чём надо прибавлять, с чем проблемы. Лучше, как говорится, горькая правда, чем сладкая ложь: всё, мол, классно. Или молчание.

— Если честно, мало кто верил, что вы вообще вернётесь в "Спартак" из Томска.
— Не то что мало верил – меня, грубо говоря, многие похоронили заживо! Тогда я осознал, что такое "с высоты больнее падать". Молодой, в основном составе, дарование – и тут тебя вот так… На самом деле это был жизненный опыт. Сильный удар. Но я выкарабкался.

Понял, что главная ценность – семья, которая всегда рядом. Настоящие друзья, немногие – два-три человека – которые остались в той ситуации. А кто к известности примазывался – все тут же отсеялись. Плюс Валерий Кузьмич, который в меня поверил. Плюс коллектив – первый раз такое увидел, чтобы все были как семья одна…

Для меня очень страшно было первый раз в жизни уехать из дома, из Москвы. Далеко, в Сибирь. Очень неприятно было, что и большинство спартаковских болельщиков были настроены против меня. Утешал себя мыслью, что время справедливо, и оно расставит всё на свои места. Так и произошло.

— Ещё вы говорили, что в последние полгода перед инцидентом с Быстровым и отправкой в "Томь" вы выходили на поле только благодаря поддержке тренера-консультанта Олега Романцева.
— Да, Олег Иванович очень помогал мне в тот трудный момент. Я уже чувствовал, что рано или поздно что-то произойдёт. Но поддержка с его стороны была просто потрясающей. Он приходил на тренировки, подсказывал. Стоял, смотрел "квадрат", потом отводил меня в сторону, объяснял всё в деталях. В том числе и по играм – это сделал хорошо, это плохо, тут надо прибавлять. Расписывал всё от и до.

Трофеи говорят об этом человеке сами за себя. Как Алекс Фергюсон в Англии – так и Олег Иванович в России. Думаю, он мог бы ещё тренировать и тренировать, но делает так, как считает нужным. А почему – я не осмелился спросить… То, что человек с таким опытом так меня поддерживал, для меня было как манна небесная. Потом то же самое – Андрей Тихонов. Так что в чём-то мне не везёт, а в другом – очень везёт. Очень.

— Сейчас можете рассказать, что в действительности произошло в эпизоде с Быстровым? Недавно услышал такую версию – якобы вы выиграли те пресловутые 23 тысячи рублей у него в карты, но он их не возвращал. И тогда вы просто забрали у него этот выигрыш.
— Нет, это неправда. А что было на самом деле, пусть останется в тайне. На совести всех людей, которые имели к этому отношение. Время, повторяю, расставило все точки над i.

— Через пару месяцев Быстров вернулся в "Зенит".
— Не только, хотя он и был инициатором. Сейчас из той группировки, из-за которой мне пришлось уйти, в "Спартаке" не осталось вообще никого. Это уже в прошлом. Жизнь наказала их всех.

— На матче против США соприкоснулись с Быстровым? Не разговаривали?
— На поле могли парой фраз переброситься. А за его пределами – нет. Объяснение никому не нужно. Каждый и так всё прекрасно знает.







Источник: чемпионат.ком. Новость добавил: OmgCrazy.

число комментариев:  81