- Мы никогда не замыкались на одной клинике, а при выборе партнера не реагировали на вывеску. Стремились найти хирурга с большим опытом и убедиться в том, что техника его операций позволяет как можно быстрее и безопаснее восстанавливать игроков. До 2013 года, когда резко подскочило число серьезных травм колена, «Спартак», действительно сотрудничал с Германией.

 Не могу оценивать всех немецких врачей, но, к сожалению, некоторые проведенные в этой стране операции дали рецидивы и осложнения. Тогда в клубе еще не существовало медицинского департамента, как такового, и одной из причин его создания было желание клубного Совета директоров внести ясность, куда и в каких случаях мы направляем футболистов на операции. На римскую клинику «Вилла Стюарт» мы вышли в некоторой степени случайно. Но после того, как в ней прооперировали двух-трех футболистов, как мы сами побывали в операционной, пообщались с врачами и непосредственно с профессором Пьер-Паоло Мариани, пришли к выводу, что на сегодняшний день это учреждение нас полностью устраивает. К тому же у нас установился очень хороший контакт с итальянскими врачами. 

Присутствие наших представителей в операционной не только разрешается, но и даже приветствуется. Клиника заточена под раннее восстановление игроков. Реабилитационный период в ней начинается даже за день до операции: уже тогда физиотерапевты и реабилитологи предлагают травмированному футболисту определенные упражнения. Немаловажно, что это одна из немногих клиник в мире, которая аккредитована ФИФА в качестве центра спортивной медицины и хирургии. Вместе с тем у нас есть утвержденный Советом директоров список лечебных учреждений, с которыми мы можем сотрудничать.

 Он включает клиники в Испании, США, Финляндии. Но от добра добра не ищут. Пока мы довольны результатами. Причем, в ряде случаев профессору Мариани пришлось переделывать за предшественниками, чего хирурги не любят. Однако даже в таких сложных случаях он блестяще справился с задачей.

 - Мариани разбирается в футболе? 

- Как он сам признается, болеет за все команды, в которых играют его бывшие пациенты, хотя, наверняка, при таком подходе ему иногда сложно сделать выбор. К клинике прикреплена «Рома», а Тотти был ее почетным пациентом. Терапевтическое отделение выглядит как зал в музее истории футбола. Стены увешаны футболками игроков. Итальянцы вообще, как известно, страстные любители футбола. Недавно мне прислали ролик: врачи в операционной одним глазком следят за прямой трансляцией матча, а после гола слегка подпрыгивают от радости. 

- Главное, чтобы скальпель от восторга не бросали. Вы же упомянули создание в клубе медицинского департамента. Кто в него входит? 

- Департамент объединяет три команды – основную, молодежную и «Спартак-2», а также Академию. Это 21 работник медицинского персонала, включая девятерых врачей. 

- Когда набираемся наглости, сравниваем свою структуру с «Баварией». 

- А в чем отличия? 

- У нас внутри команды – не знаю, хорошо это или плохо - больше присутствует врачебный уклон. В западноевропейских клубах врачи в основном работают как консультанты. У многих свои клиники. В команду они приезжают по мере надобности. А текущие вопросы решает физиотерапевт. Кроме того, у европейцев все запротоколировано. Ни шагу без МРТ, рентгена, компьютерной томографии – и иногда врачи оказываются в плену обследований. 

Ведь никакой МРТ не является заключительным диагнозом. Он должен быть в голове у врача. Есть сколько угодно примеров того, как на МРТ был один результат, а хирург увидел совсем другую картину. Наши врачи при неплохом базовом медицинском образовании еще с советских времен больше привыкли думать, полагаться на собственный опыт, практику, интуицию, чем на инструментальные методы обследования.

 - Представляется, что это в российской медицине повсеместно, а не только в футболе. 

- Да, это везде. Много лет я работал на скорой. Иностранцы поражались нашим спецбригадам. «Это же так дорого отправлять на вызовы высококвалифицированного врача! У нас экстренную помощь больному оказывают парамедики (общее наименование, включающее в некоторых странах и дипломированных врачей, но чаще имеются в виду фельдшеры – Прим. Ред.), после чего человека доставляют в больницу». 

- Стоит ли в связи со сказанным пользоваться услугами итальянских, немецких и прочих зарубежных клиник? 

- У нас есть руки, но к ним надо еще приложить оформление. Оборудование, стены, реабилитация – нам этой цепочки не хватает. Плюс есть такой фактор, как престижность. Если вы скажете легионеру, который стоит 20 миллионов евро, что в случае травмы его будет оперировать в скромной больнице российский хирург, подозреваю, это не вызовет у игрока восторга. Ему же подобает лететь в Барселону, Рим или Мюнхен, а не ехать, допустим, в Химки.

 Хотя есть такой замечательный врач – Сан Саныч Барков, который у нас всех молодых игроков, начиная со «Спартака-2», оперировал. Например, Ване Хомухе, получившему около года назад серьезный перелом, отлично операцию сделал. Пусть Центру Минобороны России, в котором работает Барков, лоска и не хватает. Впрочем, у нас можно найти и клинику с шикарными палатами и ценами выше, чем в Западной Европе. Все в коврах и мраморе. Вопрос в том, какие там специалисты. Такие, вот, противоречия.

 - Встречаются ли игроки, которые более или менее разбираются в медицине и даже сами себе ставят диагноз? 

- Футболисты часто подсказывают врачу, и, между прочим, опытный специалист должен внимательно относиться к сбору и обработке информации, оценивать жалобы. Но сам себя пациент все равно не вылечит. Другое дело, что у некоторых игроков жены с медицинским образованием. Так, у Дениса Глушакова супруга – стоматолог. 

Конечно, она может в домашних условиях провести назначенные процедуры. А Артем Ребров, между прочим, по образованию ветеринар. Мы часто шутим, что из-за футбола страна лишилась Айболита. 

- Прибавляется ли у вас с каждым годом работы?

- Год на год, если брать статистику травматизма, не приходится. Но работа находится. Есть много организационных вопросов, которыми приходится заниматься. Начиная с формирования бюджета и его защиты, заканчивая медицинским комитетом РФС, в который я вхожу. Мы традиционно устраиваем два раза год на нашем стадионе международную школу-семинар по спортивной медицине, читаем лекции по медицинской подготовке для стюардов. 

Все это отнимает время. Ответственный участок работы – тщательные обследования новичков перед подписанием контракта. С одной стороны, разработана стандартная схема предконтрактного обследования, которое можно провести и в Европе, и в России. Удовольствие недешевое, но эта процедура дает 95-процентную гарантию, что вы не купите больного футболиста. С другой стороны, я отвечаю головой, чтобы не случилось ошибки. В ряде случаев приходилось писать отрицательное заключение. Это один из самых тяжелых моментов в моей работе, поскольку понимаю, что могу сломать карьеру футболисту, особенному молодому. 

При этом ни сам футболист, заинтересованный в подписании контракта, ни его представители и родственники, обычно не признают наличие проблемы. Нужно веско аргументировать, что на данный момент соглашение невозможно.

 - Но ведь такие вещи не обнародуются…

 - Ни в коем случае. Однако земля слухами полнится, а люди невольно задаются вопросом, в чем причина отказа. 

- Бывали пограничные случаи, когда приходилось брать ответственность на себя? 

- У меня были сомнения насчет Юры Мовсесяна. Всегда очень сложно давать «добро» на подписание контракта с футболистом, который недавно перенес операцию, пусть даже по поводу банального повреждения мениска. Ты понимаешь, что через месяц человек будет практически здоров, но в восстановительном периоде всегда заложен риск: вдруг что-то пойдет не так.

 С таким риском мы столкнулись, когда брали Сердара Таски. Игроку предстояла операция, и это обстоятельство на переговорах со «Штутгартом» стало козырной картой, позволившей снизить цену. 

- Когда игрок получает травму, какой вопрос в первую очередь задает врачу тренер? Его, наверное, интересует прогноз, сколько времени займет восстановление? 

- Зависит от тренера. Некоторые говорят: «У меня такое было». И дают собственный прогноз. В целом же, конечно, прежде всего интересуют приблизительные сроки выздоровления. Вообще очень важно, чтобы во взаимоотношениях тренера и врача было полное доверие. Дискуссии могут быть. Плохо, если тренер не доверяет врачу, а врач ожидает отрицательную реакцию, поскольку у него есть негативный опыт общения. 

Такое бывает в командах. Пример – «Бавария», где уволили врача Ганс-Вильгельма Мюллера-Вольфарта. Человек сорок лет проработал в клубе, а Хосеп Гвардиола попросил его на выход, так как ему казалось, что тот затягивает сроки лечения игроков. После ухода Гвардьолы легендарный врач вернулся в клуб, но в качестве консультанта, так что теперь он не играет столь же активную роль, как прежде. А бывает и другая ситуация. Все бросились защищать Еву Карнейро, с которой отказался работать Жозе Моуринью.

 Но я полностью на стороне тренера, потому что в футбольной команде врач-физиотерапевт должен знать и понимать футбол. Ева же на последних минутах выбежала на поле без особой необходимости, чтобы оказать помощь Эдену Азару, после чего игрок был обязан покинуть поле. А у «Челси» ранее уже был удален футболист, и некоторое время команде пришлось держать оборону вдевятером.

 - Такой же случай произошел ведь осенью 2015 года в матче с участием «Спартака»? 

- Там несколько другая ситуация. На последних минутах у Боккетти была разбита голова, и ему требовалась перевязка. Судья дал указание игроку покинуть поле. Тем временем Дзюба забил гол, и «Спартак» в меньшинстве упустил победу - 2:2. Все были раздосадованы и посчитали, что виноват врач. Но его единственная ошибка состоит в том, что нужно было, невзирая на арбитра, перебинтовывать игрока на поле даже ценой какого-то наказания. Он же, как дисциплинированный человек, увел Боккетти за лицевую линию. (продолжение следует)

 Юрий Бутнев, Александр Просветов 

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!