Под его руководством самый популярный клуб страны «Спартак» стал чемпионом. В июне его подопечные сыграют на ЧМ-2018 в составе нашей сборной. GQ встретился с Каррерой, чтобы выяснить, как он справляется со славой, бьёт в ярости посуду и скучает по дому.

«Надеюсь, ближайший день рождения я отмечу не так, как в прошлом году, - говорит Массимо, с которым мы встречаемся в баре московского отеля незадолго до его 54-летия. - Тогда получилось ужасно. Было воскресенье, и мы проиграли в Ростове 0:3. Справляться с такими неудачами мне помогает жена, с которой мы условились не говорить о футболе. Если в команде возникают какие-то трудности, я никогда не тащу их за собой домой. Просто наслаждаюсь временем, которое провожу с семьей, и отвлекаюсь от проблем».

А вот и пример таких проблем: за сут­ки до того, как «Спартак» официально стал чемпион, команда еле-еле поборола «Томь» - скромный сибирский клуб, фактически разорившийся посреди сезона. «Я был настолько взбешен нашей игрой, что после матча разбил о стену оставленные кем-то в раздевалке тарелки. Переоделся и уехал, не дав интервью».

По части тренерской ярости у Карреры были хорошие учителя. Однажды в Бергамо, где Массимо играл за команду «Аталанта», тренер Джованни Вавассори разозлился на двух-трех игроков и ударил кулаком по экрану весов в раздевалке. «Разбил себе, конечно, руку, но продолжал активно жестикулировать, и кровь разлеталась по комнате. Сильное было зрелище», - улыбается Каррера.

Массимо родился в сорока километрах от Бергамо - в городке Сесто­-Сан-Джованни, который за антифашистское сопротивление в годы войны и популярность местной компартии называли итальянским Сталинградом. «Моя мама была домохозяйкой, а отец работал в типографии. Я рос, окруженный их любовью. Родители расстроились, когда я в восемнадцать лет бросил учебу, но я был непреклонен - оставив школу, пошел работать и играть в футбол. С восьми утра до позднего вечера я трудился в компании по производству коробок. Зарабатывал какие-то смешные деньги, а первую серьезную зарплату получил только в двадцать лет, когда подписал профессиональный контракт с командой «Алессандрия». Все заработанное тратил на жилье».

В «Алессандрии» Массимо не только стал профессиональным футболистом - там он познакомился со своей будущей женой Пинни. «Впервые мы увиделись воскресным вечером после какого-то матча и вместе пошли на дискотеку». В те годы, в середине восьмидесятых, Kappepa был лихим парнем: «Я обожал носиться на скутере, а позже купил мотоцикл Honda. Чуть повзрослев, стал ездить на машине жены, а потом скопил на свой первый автомобиль - Fiat Tipo».

В 1986-м Массимо переехал в Бари, где встретил важного для своей карьеры человека. «Президент «Бари» Винченца Маттареэе был мне как отец. Когда я очутился в его команде, мне только двадцать два исполнилось, мои партнеры тоже были юны, и Винченца относился к нам как к детям». Пара штрихов к портрету Маттарезе: президент ездил по Бари только в бронированном «мерседесе» с двумя телохранителями. Однажды бандиты похитили с похорон гроб с телом его отца, но Винченца обладал таким влиянием, что вернул его без выкупа - правда, через три недели.

В том же «Бари» Каррера получил первую серьезную травму - по вине полузащитника Джанкарло Марокки. «Он очень сильно заехал мне по ноге. Это нормально - во время игры футболисты разных команд ненавидят друг друга, потому что бьются за победу. Но вне поля они прекрасно общаются. Мы с Марокки стали друзьями».

Подружились они в «Ювентусе», где Каррера пять лет играл и столько же - тренировал. «Самую сильную боль я испытал, когда тренировал «Ювентус», - морщится Массимо. - На тренировке не хватало одного футболиста, и мой шеф Антонио Конте заставил меня выйти на поле. Я стал играть, и один из игроков просто разнес мне колено - порвал связки, мениск и вообще все, что можно. Получилось, что самую тяжелую травму в карьере я получил уже после того, как завершил ее».

Годы в «Ювентусе» обогатили Карреру десятком медалей и несметным количеством друзей. В списке болельщиков туринского суперклуба всегда было полно знаменитостей: Лучано Паваротти, Эрос Рамазотти, Микеле Плачидо, но «больше всего запомнилось знакомство с наследником империи Fiat Лапо Элканном. Когда я играл в «Ювентусе», он был еще подростком. Мы встретились снова, когда Лапа повзрослел, но сохранили нашу дружбу».

В «Ювентусе» у Карреры было немало трудностей, но с самым откровенным ужасом он вспоминает своего тренера по физподготовке Джампьеро Вентроне, прозванного «морским пехотинцем»: «Вентроне - это наш кошмар. Он заставлял очень много работать. Представьте, шестьсот упражнений на пресс! Приседания с весом до четырехсот килограммов! Клянусь, после некоторых упражнений мне виделась Дева Мария».

Однако все было не зря. Первым, кто напророчил Каррере тренерское будущее, когда тот уже расстался с «Ювентусом», стал Эмилиано Мондонико - главный тренер «Аталанты». «Мондонико был очень искренним человеком. Когда он говорил, то всегда смотрел тебе прямо в глаза. Хотя я встретил его уже в солидном возрасте, в тридцать два года, он меня многому научил, причем даже в нефутбольных вопросах. Эмилиано помог мне стать настоящим мужчиной. К сожалению, несколько недель назад его не стало».

Чего только не пережил Каррера за семь лет в «Аталанте». Он на правах капитана успокаивал разъяренных фанатов, взбешенных серией поражений, и помог клубу осенью 2000-го забраться на второе место в итальянском чемпионате (невероятное достижение для скромной команды). Через год-полтора после ухода из «Аталанты» Массимо узнал, что ее болельщик, певец Бели, посвятил ему песню. В ней подчеркивается брутальность Карреры и высмеивается метросексуальность итальянских звезд футбола - Кристиана Вьери и Алессандро Несты. «Кому нужны эротические сны, если после пробуждения нет Массимо Карреры?» - поёт Бели.

Летом 2016-го Каррера заменил в тренерском штабе «Спартака» Дмитрия Ананко, чья прическа а-ля Константин Кинчев на излете девяностых, вдохновила на кричалку: «Мы не хиппи и не панки, но хотим прическу, как у Димы Ананки». Каррера был, по сути, итальянским Ананко: играя за самый популярный клуб страны, собрал много золотых медалей, но звездой не стал, а его популярность носила скорее иронический оттенок. В «Спартаке» он начинал третьим тренером, и при первых появлениях на стадионе было заметно, что в спортивных брюках и футболке ему неуютно. «Мне больше нравится строгий костюм. Не люблю спортивную одежду, даже дома не ношу её».

Местный климат не смущает тренера: «В прошлом году мы играли в Томске при минус пятнадцати, и я нормально это перенес. Ко всему могу адаптироваться. С уважением отношусь к русским традициям. Люблю, например, спагетти, но ничего не имею против, когда кто-то рядом ест борщ. Я его тоже пробовал, но по-прежнему предпочитаю пасту».

 

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!