МОСКВА ТЕДЕСКО

— 14 октября исполнится год с того дня, как вы приняли «Спартак». Какие промежуточные итоги можете подвести?

— Было много взлетов и падений. В первую очередь сказался коронавирус. Думаю, даже много десятилетий спустя все с легкостью вспомнят, как проводили 2020-й. Но, несмотря на сложности, я полюбил Москву, «Спартак» и всех, кто в него входит, — команду, персонал. Это великолепный опыт.

— Вспомните свой первый визит в Москву. Какой она показалась вам тогда?

— До работы в «Спартаке» я прилетал сюда с «Шальке», когда мы играли против «Локомотива» в Лиге чемпионов, но тогда все ограничилось отелем и стадионом.

Год назад я в первый день поехал на Красную площадь и сходил в мавзолей. На улице было очень холодно, уже шел снег, людей гуляло мало. Ощущения были необычные, но мне понравилась эта атмосфера. Позже выяснилось, что хорошая погода здесь тоже бывает. А люди в России вовсе не такие холодные и мрачные, как принято считать.

— За год хорошо узнали столицу?

— Я здесь не как турист. Весь год у нас было много работы. Например, в Парке Горького был всего один раз. Но вижу, что Москва — великолепный европейский город.

То, какие здесь рестораны и парки, как стильно одеваются люди, ломает все стереотипы о серой Москве, сложившиеся много лет назад. В Германии и Италии мало знают о России, для большинства людей это что-то очень далекое и загадочное.

— Как проходит ваш московский выходной?

— Такие дни бывают очень редко. Для начала — я просто никуда не еду, ведь не стоять в пробке — это уже в какой-то степени отдых. В гостинице, где живет наш тренерский штаб, есть отличный тренажерный зал. Вечером люблю спокойно посидеть в ресторане.

— Недавно вы побывали на матче хоккейного «Спартака». Понравилось?

— Очень! Шикарная атмосфера, хотя арена не была полной из-за ограничений. Сходить на хоккей предложил Макс Урванчки — наш тренер вратарей. Я с детства люблю смотреть НХЛ, но на матчах никогда не был. Теперь смотрю игры хоккейного «Спартака» по телевизору. Недавно включил дерби против «Динамо» и обрадовался победе 5:4.

НА РАССТОЯНИИ С СЕМЬЕЙ

— Вы явно полюбили русский язык. А ваша четырехлетняя дочь знает какие-нибудь русские слова?

— Когда мы заканчиваем телефонный разговор, дочка говорит «пока». Знает еще несколько простых слов вроде «спасибо». Но она все еще учится говорить на немецком и итальянском, поэтому русский пока подождет. К тому же нужен хороший учитель, а я им не являюсь.

— Если бы не коронавирус, перевезли бы родных в Москву?

— Конечно. Это было запланировано, но все вышло иначе. В итоге с января я был в Германии всего два раза — когда начался карантин и во время недавней паузы на игры сборных. Я много рассказываю семье о Москве, близкие хотят ко мне приехать. Но пока изменить ситуацию нет возможности. Приходится принять это.

— Какие сувениры привозите домой из России?

— Все, что есть в клубном магазине: флаги, майки, шарфы, мячи. И каждый раз друзья просят все больше и больше! Еще дарю матрешки. А дочка без ума от игрушечной собачки, которую я привез из Москвы. Она лает на фоне каждого нашего разговора по телефону. Жена уже не раз «благодарила» меня за этот подарок.

— Где предпочитали отдыхать, пока мир был прежним?

— Очень скучаю по родной Калабрии. Это область на юге Италии. Не был там с 2017 года. Еще любим бывать семьей в Испании.

ЯЗЫКИ И УЧЕБА

— Вы родились в Италии, выросли в Германии. Какие у вас типично итальянские и немецкие черты?

— Думаю, с итальянскими все и так ясно. Это эмоции. Мне тут показали, как я «подбодрил» Ларссона после замены в последнем матче… Да уж, со стороны это смотрится сильно! При этом стараюсь быть с командой по-немецки строгим. Откладывать дела на завтра — это не про меня. В то же время у нас сложилась отличная семейная атмосфера в команде — и это опять же что-то итальянское.

— Вы знаете пять языков. С немецким, итальянским и английским все понятно. А как выучили испанский и французский?

— В детстве у меня был друг, мексиканец по имени Тито. Он был вратарем в нашей команде. Я слышал, как он говорит со своими родителями. Именно тогда я выучил первые слова на испанском, и мне понравилось.

Французский изучал в школе, но сейчас использую его не так часто. Только в общении с Жиго. Испанский требуется чаще, ведь у нас есть Понсе, Айртон. Ларссон неплохо знает этот язык. Андреас Хинкель играл в «Севилье» и тоже говорит по-испански на хорошем уровне — могу с ним практиковаться.

— У вас серьезное образование: вы отучились по специальности промышленный инжиниринг, затем стали магистром наук. Всегда были отличником?

— Нет, в школьные годы бывало иначе. Я учился в итальянской школе. Дорога к ней пролегала через соседний городок, и футбольное поле там было прямо рядом с автобусной остановкой. Часто я видел в окно, как ребята играют в футбол, и выскакивал из автобуса. Бегал с мячом вместо уроков, а потом ехал домой и выслушивал от родителей все, что они обо мне думают.

ПЕРВЫЙ ТРЕНЕРСКИЙ ОПЫТ

— Когда и как вы поняли, что хотите быть футбольным тренером?

— Это произошло во многом случайно. Ребенок моего друга занимался в футбольной школе нашего маленького городка. Даже в восьмилетнем возрасте ребята делились там на первую и вторую команды. Так вот: для второго состава искали тренера, и я его принял. Сначала была катастрофа: дети не умели сделать самый простой пас. Но спустя год мы заняли первое место.

Мне понравился этот опыт. На тренировках и играх была классная атмосфера, дети получали от футбола удовольствие, родители стали чаще приходить. Вот так я начинал, и постепенно тренерство стало моей профессией.

— Что именно привлекает вас в этой работе?

— Мне нравится готовить что-то в течение недели и получать обратную связь уже на выходных.

— А в какой момент вы поняли, что тренерская работа больше не хобби, а основное призвание?

— После учебы в университете я работал на компанию «Мерседес» и параллельно был вторым тренером в команде U-17 в «Штутгарте». Днем трудился в офисе, а вечером проводил занятия.

В какой-то момент главного тренера моей команды Томаса Шнайдера пригласили возглавить основу «Штутгарта», а мне руководство предложило занять его место. Но поставило условие: нужно было бросить офисную работу, потому что по утрам тоже проходили тренировки. Это был сложный выбор, но я решил рискнуть. Через пару недель уволился из «Мерседеса» и полностью посвятил себя футболу.

— Родные не отговаривали от такого резкого шага?

— Нет. Конечно, был определенный риск отказываться от хорошей работы. Но я был молод и уже получил образование. В случае чего нашел бы новое место.

БЫВШИЙ ИГРОК — НЕ ЗНАЧИТ ТРЕНЕР

— Вы с высшим баллом окончили Академию Хённеса Вайсвайлера — флагманский центр подготовки тренеров в Германии. Какая дисциплина во время учебы там была у вас самой любимой ?

— Больше всего любил практику: нам давали команды, и периодически мы проводили полноценные матчи.

— Вы прошли тренерский путь с самых низов, но не были большим игроком. Это мешало, когда стали тренировать взрослые команды?

— Конечно, в начале работы с новой командой такой опыт может помочь. Например, сейчас Андреа Пирло возглавил «Ювентус», и все заранее знают, что это за фигура. Ему не нужно придумывать что-то особенное, чтобы заслужить уважение игроков. Но уже спустя короткое время о тренере судят по его работе и поведению, а не по былым заслугам. Кем бы ты ни был раньше, главное — завоевать симпатию команды и доказать ей, что обладаешь нужными знаниями.

— Никогда не ловили недоверие во взглядах, когда начинали работать с опытными игроками?

— Не могу говорить за всех, но мне кажется, игрокам понравилось, что у них появился молодой тренер. Конечно, я нервничал. Взять, к примеру, Налдо: когда я возглавил «Шальке», мне был 31 год, а ему — 34. И сотни матчей в бундеслиге за спиной! Можно сказать, я с детства смотрел его игру, и вдруг стал его тренером. Но началась работа, и все эти сомнения улетучились.

СОЦСЕТИ И КРИТИКА

— Почему вас нет в социальных сетях?

— Меня никогда там не было, даже до тренерской карьеры. Однажды принял такое решение и следую ему до сих пор. Понимаю, что если заведу аккаунт, то буду заходить туда в течение дня, читать комментарии о себе. А мне читать о себе не нравится. Даже если выиграть 50 матчей подряд, найдутся те, кто будет писать про тебя нехорошее. Так что я просто не даю негативу влиять на себя. Мне так комфортнее.

— Как воспринимаете критику?

— Она будет всегда, но при этом должна подкрепляться фактами. Для меня важнее, чтобы люди, которые искренне любят «Спартак», находились в хорошем настроении, когда смотрят футбол в нашем исполнении. Думаю, сейчас это получается.

Нас много критиковали за то, что редко забивали с позиционных атак. Но, во-первых, это нормально для любой команды. Я могу ошибаться, но рискну предположить, что даже «Барселона» и «Манчестер Сити» забивают чаще со стандартов и в контратаках.

Во-вторых, теперь мы на втором месте по этому показателю в лиге, но наверняка найдутся те, кто скажет: «А почему так мало голов в контратаках и со стандартов?»

— Но вы же все равно читаете что-то о футболе?

— Есть несколько хороших сайтов, где анализируют топовые матчи Германии, Италии, Англии и других ведущих лиг. Кроме того, у меня собралась уже неплохая коллекция футбольной литературы.

— Как относитесь к различным сравнениям? Бывший спортивный директор «Шальке» Кристиан Хайдель называл вас самым талантливым и ставил в один ряд с Томасом Тухелем и Юргеном Клоппом.

— Не люблю таких разговоров. Это всегда рождает негативные эмоции. Люди так устроены: если у человека «Мерседес», он будет сравнивать его с соседским «Феррари», а не с «Фиатом». В Германии говорят: «У соседа трава всегда зеленее». То же самое касается работы.

ЕВРОПЕЙСКИЙ ВЗГЛЯД НА РПЛ

— Вы сказали, что о России в Европе знают мало. Чувствуете себя послом российского футбола?

— Я знаю, что за моей работой следят. Как минимум за результатами, потому что получаю сообщения из Германии. Я работаю здесь и представляю российский футбол, стал его частью. Следил за выступлением клубов РПЛ в Лиге Европы и расстроился, когда они проиграли.

— Исходя из того, что вы увидели в российской лиге за год, не считаете, что в Европе нас недооценивают?

— В какой-то степени это так. Потому что неделю за неделей мы играем против качественных команд, и я вижу, что даже небольшие клубы вроде «Уфы» или «Арсенала» проделывают классную работу. В каждой команде есть два, три, четыре интересных парня. Каждый тренер имеет свою философию, свой план на игру. А сколько шикарных стадионов здесь построили! В Волгограде и Саранске великолепные арены, я был впечатлен. Обо всем этом в Европе знают мало, даже с учетом недавнего чемпионата мира.

ПРОГРЕСС «СПАРТАКА»

— Год назад вы серьезно раздумывали, прежде чем принять приглашение «Спартака». Что стало решающим фактором?

— Я посмотрел несколько матчей, увидел очень молодую команду. И важно было понять, чего от меня ждет клуб. Если бы перед мной поставили задачу сразу выйти в Лигу чемпионов, я бы честно сказал, что это слишком сложно. Но мне сказали, что нужно в первую очередь развивать молодых игроков, построить команду — и дать результат в следующем сезоне. Такой подход меня устроил.

И, конечно, для меня было честью оказаться в клубе с такой богатой историей и таким количеством великолепных болельщиков.

— В нынешнем сезоне результаты стали заметно лучше. В чем секрет преображения?

— Именно успехи помогают команде поверить в себя, позволяют тренерскому штабу вносить в игру что-то новое. Никто не даст тебе спокойно работать, если это не подкрепляется результатами. Например, в «Шальке» мы в первый же сезон заняли второе место, но затем стали пробовать новинки и проиграли пять подряд стартовых туров, после чего вернуть веру футболистов в себя было уже сложно.

— К счастью, сейчас в «Спартаке» все складывается наоборот.

— Я рад, что наша работа здесь дает плоды. Благодарен за это игрокам, без которых это было бы невозможно. Мы будем продолжать работать над собой. Прекрасно понимаем, что пока «Спартаку» далеко до идеала.

Впереди серьезная проверка — матч с «Зенитом». Это чемпион и обладатель Кубка России, участник Лиги чемпионов и команда с самым дорогим составом.

ФИЛОСОФИЯ И ПРИНЦИПЫ

— Во время работы в «Шальке» вы говорили, что игра на 10–20 процентов зависит от соперника и на 80–90 — от базовых принципов команды. В «Спартаке» эта пропорция сохраняется?

— Чем больше тренер работает с одной командой, тем выше значимость собственных принципов. Бывают случаи, когда соперник заметно сильнее — и ты должен активно под него подстраиваться. Например, когда я принял «Эрцгебирге», команда шла на последнем месте за 11 туров до финиша. В такой ситуации мы обязаны были отталкиваться от противника, чтобы выкарабкаться. И нам это удалось!

Но основная цель в нормальных условиях — играть на своих сильных качествах. Однако для этого нужны положительные результаты и время: игроки должны поверить в себя, начать доверять тренеру. И, конечно, многое зависит от набора футболистов, который есть у тебя в команде.

— Вы назвали себя жонглером в начале работы в «Спартаке». Что вы вкладываете в это понятие?

— В большом клубе у тебя есть не только игроки, но и множество других людей. Например, для врачей главное, чтобы футболисты были здоровы, а тебе важнее, чтобы они играли. Игроки тоже все разные: один хочет играть в Европе, второй — зарабатывать, третий — стать чемпионом со «Спартаком», четвертый — счастья в семье, пятый — попасть в сборную. Так вот ты должен сделать так, чтобы все в клубе тянули канат в одну сторону. Нужно уметь говорить, объяснять, убеждать — то есть жонглировать. «Будет общий результат — и все цели осуществятся»: эту мысль нужно донести до каждого.

ДОВЕРИЕ КОМАНДЕ И ШТАБУ

— До прошлого года вы работали только в Германии. «Спартак» поменял вас как тренера?

— Да. Сейчас я ближе к тому футболу, в который мечтаю играть. Общение с игроками «Спартака» дает мне многое. Это касается и российских ребят — Джикии, например. И молодых европейцев — Крала, Ларссона. Интересно услышать их точку зрения, сравнить со своими идеями.

— Как строится ваша работа с Андреасом Хинкелем и Максом Урванчки?

— Макс намного больше, чем просто тренер вратарей. А Хинкель больше, чем ассистент. Это связано с тем, что у нас нет отдельного видеоаналитика или второго помощника. Но мы пошли на это осознанно. Ведь, как я уже сказал, чем больше людей, тем больше приходится жонглировать. Лучше иметь три мнения, чем семь. В противном случае продуктивность теряется. Со временем я пришел именно к такому выводу.

Главное — мы доверяем друг другу. Условно говоря, я без сомнений доверю Андреасу или Максу пару недель заботиться о моей дочери, если вдруг понадобится. А если мы спорим, то только по делу. До «Спартака» я работал с каждым из них в отдельности, но не сомневался, что между собой они тоже поладят. Так и получилось.

— После победы над «Локо» вся команда скандировала на поле «Derby Sieger!». Обычно «Шальке» празднует так победы над дортмундской «Боруссией».

— Просто я не знал, как выразить эти эмоции на русском, и использовал знакомый мотив, а ребята подхватили. Но к следующему дерби выучу что-нибудь новое.

— В Гельзенкирхене вы бывали на фанатской трибуне. Готовы посмотреть матч из-за ворот «Открытие Арены» с нашими болельщиками?

— Посмотрим. При нынешних ограничениях вряд ли возможно говорить о походе к фанатам. Но когда все это закончится — почему нет?

Источник: spartak.com